Луна охотника - [54]

— Тогда поторопись, ладно? И держи меня в курсе.

— Слушаюсь, сэр.

Раздался щелчок, и разговор закончился.

Кто-то определенно оказывает на него давление, или происходит что-то еще. И тут мне в голову пришла идея: а что, если Энни может идентифицировать только трех личностей — меня, Босса и его помощника Пирса? Значит ли это, что Босс испытывает те же затруднения с контролем, что и я? Должен признать, что это довольно сложный способ внедрить в службу основы демократии и показать ему, что значит находиться на переднем крае, но мысль о том, что нас могут похоронить по соседству, не вызвала у меня радости. Мы недолюбливали друг друга, так что вероятная возможность продолжить общение показалась мне не самой приятной. Лучше уж упокоиться в Кенсал-Грин, и тогда мы с Джеффом могли бы делить свое время между любвеобильными девчонками из числа готов и ругательствами в адрес старика.

Я размышлял над этим еще пару секунд, но быстро пришел к заключению, что не готов к тому, чтобы погибнуть. Может, лучше все же выяснить, где затаились сестры, разобраться с ними, а потом провести чудесный отпуск в каком-нибудь реальном месте, желательно, с забитым под завязку баром.

Мне необходимо было самому допросить кого-нибудь из ключевой группы, и не только при помощи этих современных бесконтактных методов, которыми мы сейчас пользуемся. Я мог применить более действенный способ, если только получу возможность остаться наедине с кем-то из них хотя бы на пять минут, и этот способ в определенных ситуациях считался допустимым. Сейчас как раз и был такой случай.

Все, что мне было нужно, это адрес, но мой телефон зазвонил только через шесть часов. На сей раз это был Пирс.

— В МИ-пять только что раскололи третьего парня, и он выдал местоположение базы.

— Мы можем к ним присоединиться?

— Этот вопрос можно считать твоей заявкой на участие?

— Да. Я ничего не смогу сделать после того, как они там поработают.

— Тогда отправляйся в Херефорд и жди указаний.

— Уже еду.

Снова небольшая гонка по автотрассе, на этот раз в сторону лагеря, официально принадлежащего вооруженным силам, неподалеку от того места, где летчики из спецподразделения отдыхают между операциями по спасению материального мира. Дорога по большей части была пустынной, и я добрался довольно быстро. Как только машина миновала вторые ворота и въехала непосредственно на территорию базы, меня взмахом руки остановил какой-то человек.

— Вас ожидают в седьмом корпусе. Я покажу дорогу.

Этот малый, лет около двадцати, забрался в кабину и стал показывать, куда ехать. Его лицо было мне незнакомо, но он определенно меня знал, видимо, был одним из тех, кто вытаскивал меня из Пиккерелл-хауса. Еще по пути он начал давать мне инструкции:

— В этой операции вы опять будете «Резчиком». Мы заходим первыми, вы присоединяетесь только по нашему сигналу. Не высовывайтесь и держитесь подальше от линии огня. Если приказано лечь на землю, не вставайте, пока не будет подана команда подняться. Понятно?

— Парень, я ведь не журналист.

— А я этого и не говорил, но мы привыкли работать в команде. Одинокий волк в общей группе может все испортить и подставить людей под огонь, так что, если хотите ехать с нами, придется играть по нашим правилам. А наши правила гласят, что всякий, кто не является членом команды, считается пассажиром и обязан подчиняться нашим законам, кем бы он ни был. Если вы не согласны, можете остаться на базе.

— Тогда я, пожалуй, лучше буду соблюдать правила.

— Не надо никаких рассуждений, просто делайте так, как вам говорят, — сказал он, когда мы остановились и вышли из машины.

В здании находилось семь человек в боевом снаряжении; они проверяли свое обмундирование и готовили оружие к погрузке в машины. Мне указали на точно такой же комплект экипировки, и едва я успел переодеться, как начался последний инструктаж.

ГЛАВА 19

Группа выехала в ночь на четырех внедорожниках с форсированными двигателями. Мои хозяева даже не потрудились сказать, куда мы направляемся, они называли точку назначения «целью» и на протяжении всего пути были не слишком разговорчивы. После отъезда была проведена последняя перекличка по рации, оружие заряжено, ремни подтянуты, и в машине, где я ехал, установилась атмосфера профессиональной сосредоточенности перед боем. Я не в первый раз участвовал в операции в составе группы захвата, что бы там ни думал парень, приставленный ко мне в качестве няньки. В одном он был прав: я люблю работать один и привык к этому. Эти парни были другими — каждый стал шестеренкой в отлично отрегулированном механизме, выполняющем такую же работу, что и я. Но вероятность получить неприятности у них была гораздо больше. К примеру, мне не приходилось уклоняться от стрельбы соратников, а для них, если хоть один человек выходил за рамки отведенной ему роли, это могло стать источником нешуточной опасности. Они работали по плану, а я импровизировал. Случись моя импровизация в разгар осуществления их плана, и не миновать убитых, которые не значатся в списке противников. Поэтому я не высовывался, выполнял все, что мне говорили, и предоставил им самим расчистить поле боя.