Луна над заливом - [33]

Дверца распахнулась — Георгий с двумя бумажными стаканчиками запрыгнул в машину, отряхиваясь от дождя, как вышедший из воды пес.

— Кофе, — сказал он бодро. — Горячий. Держи. Что это у тебя?

— Посмотри, что я нашла, — она протянула ему мешочек, и лицо Георгия стало серьезным, а взгляд — острым.

Он взял у нее находку, помял, взвесил на ладони.

— Где ты его взяла?

Татьяна пожала плечами, отогнула крышечку на стакане с кофе и сделала глоток. Кофе был скверный, как во всех этих забегаловках, но зато горячий.

— Нашла в рюкзаке.

— А рюкзак у тебя откуда?

— Я же тебе говорила… Купила в одной лавчонке, чтобы не отсвечивать лакированной сумкой при моем затрапезном виде. Хотела выбросить — уж очень грязный, но не успела. А что там, как ты думаешь?

— Не знаю, — Георгий качнул головой, отъезжая от кромки тротуара. В одной руке у него был стаканчик с кофе, находку он сунул в карман. — Сейчас доберемся до места, развяжем и посмотрим… Прикури мне сигаретку, а?

Татьяна вспомнила, что так и не нашла пачку, и снова начала рыться в рюкзаке. Отыскав, в конце концов, сигареты, она прикурила две — для себя и для Георгия, и стала смотреть в окно. Местность, по которой они ехали, заставила ее вздрогнуть. Это был район, пользующийся дурной славой. Большинство домов выглядели так, будто побывали под бомбежкой лет сорок назад. Жителей здесь было немного — в основном опустившийся сброд, наркоманы, бродяги и прочая шушера. По этому району даже днем ходить было небезопасно. Но Георгий, похоже, собирался где-то здесь остановиться: он сбросил скорость и ехал медленно, как будто высматривая номера домов на стершихся табличках, свет фар выхватывал из дождливой темноты груды мусора, выбитые стекла, заколоченные двери.

Внезапно Георгий, совсем сбросив скорость, свернул и остановился возле запертых ворот. Татьяна вглядывалась в темноту, а ее спутник вышел из автомобиля, повозился с вынутыми из кармана ключами и отпер висячий замок. Глухие ворота распахнулись, и Георгий махнул рукой Татьяне. Она пересела за руль и осторожно въехала в темный двор заброшенного с виду дома. Позади Георгий запер ворота на засов, предварительно навесив снаружи замок, и поспешил к ней.

— Подвиньтесь, леди!

Она послушно подвинулась, и он скользнул на водительское место, медленно провел машину в глубину двора — фары освещали такое же запустение и груды мусора, как на улице, — и въехал в совсем уже непроглядную черноту облупленной арки. Арка заканчивалась тупиком: выход на улицу был замурован, — и была достаточно глубокой, чтобы машину невозможно было обнаружить даже днем, с крыши или из окон соседних домов.

Георгий заглушил мотор, вышел, подождал, пока выберется Татьяна, и запер дверцы. Щелкнула зажигалка, при свете колеблющегося огонька Татьяна разглядела обшарпанную дверь и две выщербленных цементных ступеньки вниз. Георгий сунул ключ в замочную скважину, повернул, дверь отворилась без скрипа.

— Осторожно, ступеньки. Ноги не сломай.

Они спустились, Георгий запер за ними дверь и нашарил на стене выключатель. Татьяна зажмурилась от света, потом открыла глаза и поморгала. Помещение было просторным — что-то вроде студии с маленькой кухней. Окон не было, и вообще квартира выглядела нежилой, хотя и была полностью обставлена.

Татьяна бросила рюкзак на пол и прошла на кухню. Здесь в стенных шкафчиках стояли в стройном порядке коробки с сухими завтраками, консервы, чай, кофе, галеты, непочатая бутылка коньяка.

— Ого! — Она повернула кран, подождала, пока стечет муть и наполнила чайник. Возглас Георгия заставил ее броситься обратно в комнату.

Он сидел в кресле и что-то рассматривал. На журнальном столике валялся кожаный мешочек из рюкзака, тесемки были разрезаны, а на ладони Георгия… Она наклонилась, не веря своим глазам. Темные камешки, посверкивающие волшебными искрами, были пугающе красивы.

— Что это? — прошептала Татьяна.

— Опалы, — ответил Георгий. — Черные опалы. Мы с тобой богачи.

Глава 20

Татьяна бездумно смотрела перед собой. События, произошедшие с нею за последние пару недель, напоминали карусель, хаотические кадры непрерывного боевика, и ей казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как она в последний раз спокойно ехала на работу в своем добропорядочном, размеренном и скучном Нью-Джерси.

Теперь в ее активе были погони, переодевания, убийства, спрятанные клады, сказочные богатства… И рыцари без страха и упрека.

Один из этих рыцарей спал сейчас на диване беспокойным сном — несмотря на пенициллин, температура еще держалась, и раненый выглядел не блестяще.

Второй — маленький смешной зубной врач, — сидел сейчас со своей многочисленной семьей где-то в горах, отправленный туда третьим. И этот третий, обеспечивший Татьяне и Георгию возможность скрыться из-под присмотра бандитов, был явным ФСБшником — это по всему чувствовалось: по выправке, по умелости, с которой он «снял» сторожа на лестничной площадке, по его осведомленности, по манере говорить, даже по глазам, пристально-серым и прохладным.

Да что притворяться перед собой — ее-то любимый Георгий тоже был оттуда! Во всяком случае — раньше был. Удивился он, по крайней мере, совершенно неподдельно, когда увидел над собой лицо соседа. Это должно говорить о том, что Георгий ни сном, ни духом не знал о настоящей акции ФСБ. Или не должно говорить? Или у них там, как всегда, правая рука не знает, что делает левая?.. На прямой вопрос Георгий ответил: да, служили вместе, воевали в Афганистане… А может, не служили, а служат? Возможно, Георгий со своим мифическим кладом играет роль подсадной утки, призванной расправиться с мафией, орудующей и в России, и в Америке, и вообще в любой точке земного шара?.. А ее, Татьяны, роль во всем этом… Какая? Какое место она занимает в планах бывших соотечественников? А бедный Ники?.. А Алик?.. Пешки, бессловесные пешки!..