Луна костяной волшебницы - [117]

– Я… не могу, – бормочу я теплому ветру, овевающему мое лицо. – Бастьен…

Я хмурюсь и качаю головой. Что Бастьен? Не могу вспомнить, о чем думала еще мгновение назад.

От соблазняющей песни Тируса по телу расползается дрожь, прилив эйфории, пока он продолжает завлекать в свои сети: «Этот мир намного лучше. Он намного прекраснее. В моем царстве ты сможешь делать все, что угодно».

– Аилесса! – раздается женский голос.

Это снова мама. Но что она хочет сейчас?

– Он лжет! Вернись ко мне!

Но ее слова не отзываются во мне. А тут же забываются, как только песня сирены становится громче.

– Я хочу летать, – говору я Тирусу, давая воображению разыграться по полной. – И дышать под водой.

«Ты получишь это и даже больше…»

– Хочу… – Мои ноги дрожат. – Хочу любви.

От этого слова в голове вспыхивают два образа. Синеглазого мальчика и темноволосой девушки. Но я не могу вспомнить их имена.

– Сделай что-нибудь, Бастьен! – кричит мама.

Мысли сбиваются. Бастьен? Кажется, я знаю, кто это. Но это не мешает ногам нести меня вперед. Черные пылинки тянутся ко мне, словно щупальца. Что бы я почувствовала, если бы эта сверкающая тьма окутала меня со всех сторон? Я поднимаю руку и тянусь к Вратам.

– Аилесса, нет! – кричит голос.

Это мужчина. От которого по телу разливается тепло.

Барабаны звучат громче и быстрее, но я не могу забыть мужской голос. Он исходит не от Врат. Шестое чувство опаляет спину и плечи.

– Отойди от Врат, Аилесса. Или я убью Бастьена! – кричит мама.

Бастьен. Парень, которого я люблю. Вот как его зовут.

Песнь сирены обрывается. Черные пылинки пытаются вцепиться в меня, словно челюсти шакала. Я отпрыгиваю назад и уворачиваюсь от их хватки. Кровь приливает к голове, когда я оборачиваюсь к другой стороне моста. Двое Освобожденных бегут ко мне. Я отскакиваю в сторону, и они проносятся мимо меня к Вратам Элары. Я осматриваю мост. Трое Скованных слетают в пропасть, мерцая chazoure. Мама с разворота ударяет еще одного Скованного, и он слетает с моста вслед за ними.

Я с изумлением смотрю на нее. Это были последние мертвецы, а мама даже не попыталась их переправить. Она стоит рядом с Бастьеном, положив руку ему на спину. Его тело напряжено… а в руках больше нет отцовского ножа. Мое сердце замирает в груди. Мама завладела им и теперь угрожает.

– Что ты делаешь? – Я бросаюсь к ним.

– Не подходи ближе, – спокойно говорит она.

Я тут же останавливаюсь в трех метрах от нее, опасаясь ее дальнейших действий.

Волосы Бастьена слиплись от пота. А глаза лихорадочно блестят. Он сражался с мертвыми так же упорно, как и мы, но это потребовало от него больше сил. И вот так мама отплатила ему за это?

– Отпусти его! Он же помогал нам. Почему ты…

– Врата недолго продержатся открытыми. Два года подошли к концу, а Тирус все еще не вернул его… – Она сжимает губы, а затем втягивает воздух через нос, чтобы успокоиться. – Это моя последняя возможность, Аилесса.

Мое сердцебиение учащается. Я не понимаю, о чем она говорит. Какое отношение Бастьен имеет к Тирусу?

– Последняя возможность для чего?

– Искупить свой поступок. – Ее черные глаза блестят. – Но теперь мне все понятно. Это последнее требование Тируса… моя последняя возможность угодить ему. Я должна помочь тебе довести дело до конца.

В горле встает ком, не давая вздохнуть, пока я смотрю на бледное лицо Бастьена.

– Довести до конца что?

Ее величественный взгляд устремляется ко мне.

– Твой обряд посвящения.

49. Сабина

Мы с Казом мчимся по лесу на запад. А солдаты изо всех сил стараются поспевать за нами. Час назад в той стороне прогремел взрыв, и Каз предположил, что его организовали с помощью украденных бочонков черного пороха. И с тех пор мы неслись так быстро, как могли.

Тихие спорящие голоса доносятся до меня с порывами ветра. Но говорящие находятся так далеко, что даже с благодатью золотого шакала мне не удается ничего разобрать. Что, если среди них Аилесса?

Я хватаю Каза за руку.

– Солдаты должны остаться здесь.

Он осматривает землю вокруг. Потому что не слышит то, что слышу я.

– Мы добрались до входа?

Я быстро сверяюсь с картой. Вход на мост душ находится на поляне, а мы все еще в чаще леса. Но уже где-то неподалеку от него.

– Он чуть подальше. В полукилометре отсюда, если на карте указан верный масштаб. А пещера прямо под входом.

Но я не упоминаю о длинной лестнице, соединяющей их.

– Тогда солдаты отправятся с нами, пока мы не доберемся до него, – упрямится Каз.

– Нет. – Я вздергиваю подбородок. – Солдаты остаются здесь.

Он беспокойно переминается с ноги на ногу.

Ветерок треплет мое платье, пока мы сверлим друг друга взглядами. Но я не собираюсь отступать.

– Хорошо. – Он вздыхает и подзывает к нам Бриана. А затем смотрит на небо, едва виднеющееся между кронами деревьев, и кладет руку на плечо своего спутника. – Видишь вон ту самую высокую сосну? – Он указывает на дерево пальцем. – Если мы с Сабиной не вернемся до того, как луна коснется ее вершины, отправляйся вместе с отрядом по нашему следу.

Вот только луна почти касается высокой сосны. Я перевожу нахмуренный взгляд на Каза.

– Этого времени не хватит, чтобы… – Аилесса убила тебя, – спасти Аилессу.