Луна. История будущего - [103]
B1023 впоследствии списали, потому что более новые ускорители Falcon кажутся более надежными при повторном использовании. Полагаю, B1023 сдали в утиль. Или пустили на запчасти.
После посадки другие репортеры устремились на пресс-конференцию, организованную по случаю запуска. Я побродил по Порт-Канаверал, но не сумел отыскать ни одного бара, чтобы поделиться впечатлениями с незнакомцами, и отправился обратно в «Хилтон». Все еще чересчур взбудораженный, чтобы спать, в четыре утра я сидел в фойе, пытаясь облечь в слова свою встречу с границей космоса. А затем вышел на улицу, чтобы взглянуть на садящуюся на западе Луну.
Я упомянул о смерти Майка Эллиотта по трем причинам. Во-первых, это помогает понять, как я чувствовал себя той ночью. Его смерть не стала неожиданностью — он долгое время страдал от рака, — но наступила внезапно. Как выяснилось, всего за пару дней до этого в его честь устроили большую вечеринку, на которой он чувствовал себя хорошо. Если бы я знал о ней, я вполне мог бы ее посетить. Я был в нужный день в Вашингтоне, но не подумал позвонить ни ему, ни нашим общим друзьям. Это была не худшая из упущенных возможностей — мы виделись незадолго до того, — но к моей печали все равно примешивалось чувство стыда. «Сколько еще раз ты увидишь восход полной луны?» — спросил Пол Боулз. Возможно, ты никогда этого не узнаешь.
Во-вторых, в июле 1999 года Майк попросил меня написать заглавную статью для номера Newsweek International, посвященного 30-летию высадки на Базе Спокойствия. На обложке предполагалось разместить фразу: «Жизнь в космосе: через тридцать лет после высадки на Луне Вселенная кажется более дружелюбной». В статье утверждалось, что в 1970-х «Восход Земли» и отсутствие признаков жизни на пустынном Марсе убили любую надежду обнаружить жизнь за пределами нашей планеты, но в 1990-х открытие множества экзопланет возле других звезд, обнаружение океанов подо льдом по крайней мере одного спутника Юпитера, а также предположение, что Марс был гостеприимнее на заре своего существования, эту надежду возродили.
О возможности возвращения на Луну в статье не говорилось. В ней шла речь о Марсе, об огромных орбитальных телескопах, разыскивающих экзопланеты, и о зондах, которые могут проникнуть под лед Европы, чтобы изучить скрывающийся под ним океан. Идея о живой Вселенной преподносилась в ней скорее как успокоение, чем как приглашение, как абстракция, а не как цель. Практичной, достижимой, но второстепенной Луне в этом обзоре просто не нашлось места.
Статья так и не попала на обложку. Я неделю работал над ней в Нью-Йорке, но вскоре после взлета из аэропорта Ньюарка самолет, на котором я летел домой, в Лондон, пролетел над местом крушения самолета, на котором Джон Кеннеди-младший летел из Фэйрфилда, Нью-Джерси, в Мартас-Винъярд. Когда мы приземлились в Лондоне, сотрудники Newsweek уже переверстывали номер и спешно переделывали обложку. Погиб очередной Кеннеди, и жизнь затмила небо. Разве могло быть иначе? Все понимали, что небо никуда не денется.
В-третьих, я вспомнил, как гулял с Майком по пляжу Лонг-Айленда после свадьбы нашего друга несколько лет спустя, и рыжие волосы его дочери развевались на ветру, пока мы говорили обо всем на свете в момент величайшего единения.
Назавтра я слонялся по Коко-Бич, не зная, чем заняться. Я взял билет на следующий день, забронировав дополнительную ночь в гостинице, потому что все твердили, что в ином случае тот запуск, ради которого я приехал, гарантированно отложат. Ближе к вечеру я вышел прогуляться на пляж, размышляя обо всем подряд: конечно же, о смерти и о космосе, о зрелище, которое предстало передо мной накануне, и о Ларри Хэгмэне (по пути мне попалась улица с названием «Я мечтаю о Джинни»), о шампанском по утрам и церквях Норфолка, о волнах, о свекрах и даже об ужине. Тепло Солнца поднимало море к небесам, где в прохладном воздухе пар конденсировался в капли, лед и энергию, закручивая атмосферу в огромные облака глубоких и нежных пастельных тонов, покоящиеся над океаном, — туманные, но пышные облака, казавшиеся дальше, чем на самом деле, и словно бы обширнее грозовых туч, но при этом мягче. Облака, сквозь которые можно привести «Тысячелетний сокол» в парящий город. Солнце заходило за горизонт, делая их краски сочнее.
Все казалось огромным, но нежным. Волны мерно накатывали на берег при отливе, а в наушниках звучали сплошь прекрасные песни. Когда Солнце в мягком небе закатилось, взошла Луна, сначала незаметная, воссиявшая не внезапно, но безупречно, совсем бледная на исходе дня, знакомая и незнакомая, привязанная к воде, которая была готова как по волшебству последовать за ней, захватывая пляж. Она поднималась все выше, постепенно сжимаясь и становясь все ярче и тверже в темнеющих небесах.
Я не был один и не ощущал одиночества — на пляже гуляли и играли люди. И все же я чувствовал странный, уединенный покой и мягкую, окрыляющую радость, которые были связаны с утратой, связаны с обязательным возвращением, связаны с надеждой и глубиной небес. И даже с тем светом, что взмыл вверх накануне. Луна в тот момент была не на первом плане, ведь на первый план она не выходит никогда. Но она была там, была частью момента и играла свою роль.
Известный космический журналист Нэнси Аткинсон собрала в своей книге захватывающие рассказы более чем 35 инженеров и ученых NASA (Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства). Вы проникнете за кулисы космических проектов, и ваши взгляды об устройстве Солнечной системы в корне изменятся. Трудности и триумфы космических исследований, дух открытий, цветные фотографии, демонстрирующие научные победы и поражения, потрясающие виды Вселенной – все это в книге «Непридуманные космические истории».
Сергей Павлович Королёв – это человек, непосредственно формировавший облик будущего. Благодаря ему космонавтика стала модным трендом, подкреплявшим советскую пропаганду. В этой книге известного исследователя А. И. Первушина подробно описывается, как С. П. Королёв создал маленькую «империю», преобразившую многие уголки страны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Однажды люди научатся жить на Титане, самом крупном спутнике Сатурна» – этими словами начинается книга «За пределами Земли», написанная планетологом Амандой Хендрикс и научным журналистом Чарльзом Уолфортом. Не на Марсе, как считалось долгие годы, а именно на Титане, с его плотной атмосферой, щадящим климатом и неисчерпаемыми запасами топлива и воды, возможно создание автономной колонии. Аргументируя свою точку зрения, ученый и журналист показывают не только неизбежность и заманчивые перспективы освоения планет и спутников Солнечной системы, но и болевые точки государственного и коммерческого освоения космоса, политические, бюрократические и научные проблемы, которые препятствуют покорению иных миров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга написана на основе вопросов, наиболее часто задаваемых автору читателями на публичных встречах и при индивидуальных беседах по теме «Пилотируемые космические полеты».Читателей интересовало: «Почему погиб Юрий Гагарин, а его дочери приватизировали его имя как товарный знак?», «Почему наши женщины не летают в космос так же часто, как американки?», «Правда ли, что Терешкова и Николаев поженились по приказу Хрущева?», «В чем разница в подготовке к полету астронавтов и космонавтов?». Всего 25 вопросов и ответов в популярном изложении.При этом, ответы, предлагаемые автором, дают возможность читателям продолжить поиск и изучение других вариантов ответов, так как автор не претендует на исчерпывающую и окончательную точку зрения.Более того.
Как связаны между собой взрывчатка и алмазы, кока-кола и уровень рождаемости, поцелуи и аллергия? Каково это – жить в шкуре козла или летать между капель, как комары? Есть ли права у растений? Куда больнее всего жалит пчела? От несерьезного вопроса до настоящего открытия один шаг… И наука – это вовсе не унылый конвейер по производству знаний, она полна ошибок, заблуждений, курьезных случаев, нестандартных подходов к проблеме. Ученые, не побоявшиеся взглянуть на мир без предубеждения, порой становятся лауреатами Игнобелевской премии «за достижения, которые заставляют сначала рассмеяться, а потом – задуматься».
В этой книге известный астрофизик и писатель Марио Ливио обращается к фигуре Галилео Галилея, утверждая, что сегодня его жизненный путь, научные поиски и стремление к познанию мира актуальны как никогда. Открытия ученого, основанные на неустанных наблюдениях и гениальных экспериментах, противоречили общепринятым представлениям и позиции католической церкви того времени. В итоге Галилей был предан суду, его жизнь оказалась под угрозой. В условиях глобальных вызовов, таких как изменение климата на планете, современные ученые, как и Галилей 400 лет назад, сталкиваются с недоверием к исследованиям, отрицанием их результатов, игнорированием выводов.
Майкл Газзанига – известный американский нейропсихолог, автор множества научно-популярных книг, один из тех, кто в середине XX века создал биоэтику, исследующую нравственный аспект деятельности человека в медицине и биологии. В книге «Сознание как инстинкт» он убедительно доказывает, что сознание – это не некая «вещь», которую можно отыскать где-то в мозге. Сознание рождается из целой сети расположенных в мозге «модулей», каждый из которых вносит в наш поток сознания свою лепту. Впрочем, возможно, что «поток сознания» – это иллюзия; не исключено, что мы воспринимаем стремительную смену деталей происходящего в мозге как нечто непрерывное, как соединенные вместе кадры киноленты.
Все люди непохожи друг на друга. Этот факт кажется настолько очевидным, что мы редко задумываемся, почему это, собственно, так. Почему кто-то – сова, а кто-то жаворонок, кто-то любит сладкое, а кто-то горькое, одним нравятся мужчины, другим – женщины, а третьим тесно в привычных гендерных категориях. Нейробиолог Дэвид Линден оценил степень человеческого разнообразия, изучая анкеты на сайте знакомств. Там, как оказалось, люди особенно охотно описывают свои особенности – от цвета волос до пищевых и сексуальных предпочтений, от бытовых привычек до аллергии. «Почему люди разные» – это попытка описать в одной книге все грани нашей уникальности.