Луна для влюбленных - [78]

Сейчас Синтия не сомневалась в любви Мэверика к ней и Розалинде и даже в намерении Хейзл создать издательское мнение, но, к сожалению, они не поняли его. Им следовало бы отнестись серьезнее к его поведению.

Синтия услышала, как ерзает Розалинда с другой стороны дерева.

– Не думаю, что мы сумеем освободиться, – сказала девочка. Синтия хотела бы найти слова утешения, но их не было. – Я бы хотела, чтобы Блю был здесь.

Синтия глубоко вздохнула.

– Розалинда, на случай если мы не выберемся отсюда живыми, хочу кое-что сказать тебе.

– Что?

– Я люблю тебя.

– Что?

– Я говорю правду. Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.

Девочка молчала.

– Розалинда...

– Ты и правда думаешь, что мы умрем? И Мэверик тоже?

– Почему ты об этом спросила?

– Но ведь иначе ты бы никогда не сказала о своей любви. – Возможно, я подождала бы еще.

– А Мэверику ты это сказала? – Нет.

– Почему? Ведь ясно, что вы любите друг друга.

– Я не думала, что он такой хороший человек.

– Что? Мэверик – хороший человек? Разве ты не помнишь, как на Юге пай пришлось спасать его?

– Да, но мне нравится Мэверик. Думаю, боль, которую он испытал в юности, прошла, и ему незачем теперь пытаться выместить свою горечь на других.

– Возможно, он теперь получил то, что ему нужно. Синтия улыбнулась:

– Думаю, ты права. Он еще, конечно, может быть сорвиголовой, если обстоятельства его вынудят, ну, таким, каким был в юности.

– Нам лучше надеяться на то, что он не утратил своей прыти.

– Да. Но Мэверик не может привести с собой людей на помощь. Бандиты заметят любого, кто будет подниматься на вершину холма.

– Вот почему ты думаешь, что мы умрем.

– Так или иначе, я все равно хотела, чтобы ты знала о моих чувствах к тебе.

– Спасибо. Ты и сама ничего. Да и Хейзл мне нравится, но больше всех я люблю Блю.

– Хороший выбор. Не думаю, чтобы Блю мог когда-нибудь подвести тебя, а с людьми ты всегда сможешь договориться.

– Люди могут умереть.

– Жаль, что ты потеряла мать и бабушку. Но жизнь и смерть – две стороны одной медали. И мы не можем пренебречь этим.

– И ты думаешь, это правильно? Синтия заколебалась:

– Да, а иначе я никогда бы не узнала своей матери. Она была замечательной, но умерла, когда я была чуть постарше тебя.

– Правда?

– Она любила меня и была бы счастлива узнать, что я встретила такого человека, как Мэверик, способного заботиться обо мне. Но особенно она полюбила бы тебя.

– Роза и Мария были бы рады, если бы узнали, что ты со мной и Мэвериком.

– Знаю, что они были очень сильными женщинами. Когда ты вырастешь, то станешь такой же.

– Но я не буду такой красивой, как Мария.

– Это тебя беспокоит?

– Иногда. Я думаю, каждой девушке хочется быть красивой.

– Умной быть гораздо лучше, чем красивой. Что же касается тебя, то у тебя будут и красота, и ум.

– Это правда?

Впервые Синтия осознала, что и Розалинде свойственна детская неуверенность.

– Время покажет, что я права.

– Тебя судьба тоже не обделила ни тем, ни другим.

Синтия хмыкнула. Ей следовало больше обращать внимания на поступки Розалинды, чем на ее слова. Синтии было ясно, что девочка тоже полюбила ее.

Ей показалось, что она перекраивает на свой вкус книгу жизни. Синтии хотелось оценить все вновь возникшие привязанности и найти им надлежащее место. Но для этого надо было выжить. Синтия снова нащупала кристалл яки у себя на груди. Если она когда-нибудь и нуждалась в амулете, присланном Викторией, то именно теперь.

Сейчас Синтия находилась на месте прежней индейской деревни. На ней был кристалл, отшлифованный местными жителями. Эта земля была родиной Мэверика. Его назваными братьями стали индейцы кроу. Здесь жила индейская знахарка. Бегущая Вода дала слово помогать Розалинде. Конечно, она поможет и Мэверику.

Синтия закрыла глаза, мысленно возвращаясь к тем минутам, когда индианка наблюдала за праздником на ранчо Мэверика. Она напрягла все силы и стала внушать далекой индианке: «Бегущая Вода», Мэверику, Розалинде и мне необходима помощь. Не знаю, что ты сделаешь, но эта земля и твой народ нуждаются в Мэверике. Он добрый и любящий человек. Пожалуйста, пошли духов буйволов или что другое, способное помочь нам. Нельзя допустить, чтобы победил Рекс Далтон. Англы, подобные ему, и так уже слишком много получили в этой стране. Пусть буйволы свершат месть».

Синтия не знала, откуда она черпала идеи и слова. Конечно, буйволам никогда не взобраться на этот холм.

Они паслись на равнинах. Но ведь это место звалось Буффало-Бьют, то есть Буйволовым холмом, и, возможно, именно поэтому она подумала о них. Синтия была бы рада увидеть огромное стадо животных, несущихся во весь дух по плоской вершине холма и сметающих на пути Далтона и его головорезов.

Услышав шорох гальки под чьими-то шагами, Синтия открыла глаза. Перед ней стоял Рекс Далтон.

– Ты знаешь, он придет.

Она пыталась не обращать на него внимания, вытеснить его образ из своего сознания.

– Он ведь ни за что не оставит в руках недруга свою невесту и дочь.

Синтия по-прежнему изо всех сил старалась представить буйволов. Сначала нескольких, потом все больше и больше и, наконец, целое стадо животных, втаптывающих в грязь Далтона и его бандитов.