Луна для влюбленных - [64]

Мэверик снова замер. Синтия сжала его руку.

Мужчина снял шляпу, обнажив густую седую шевелюру. Он улыбнулся, показав мелкие белые зубы. На первый взгляд ему можно было бы дать лет сорок.

– Леди, я Рекс Далтон, и я рад приветствовать вас в Гус-Крике.

– Это моя невеста Синтия Тримейн, – представил Мэверик.

На какое-то мгновение Далтона, казалось, охватило смущение, потом его серые глаза вновь прогулялись по Синтии. Он усмехнулся:

– Счастлив с вами познакомиться, мэм. Мы здесь не слишком часто встречаем красоту.

Синтия наклонила голову, но не произнесла ни слова. Далтон вызывал в ней острое раздражение и даже мгновенно вспыхнувшую ненависть.

– А это моя дочь Розалинда. – Мэверик старался контролировать свой голос, но его руки сжимали рукоятки «кольтов».

И снова Синтии показалось, что Далтон удивился.

– Я не знал, Монтана, что ты семейный человек.

– Есть много такого, чего ты не знаешь обо мне.

– Да, уж готов пари держать, что это так.

Далтон принялся бесцеремонно разглядывать Синтию и Розалинду. Потом его взгляд снова обратился к Мэверику.

– Твоя дочь?

Синтия почувствовала, как Мэверик рванулся к Далтону, но удержала его за руку.

– Похоже, что вы так долго жили в глуши, что разучились разговаривать учтиво.

Синтия вложила в свою реплику все презрение, какое испытывала к нему. Далтон, как ей показалось, был смущен.

– Вы правы, мэм. Прошу прощения, если сказал вам что-то неприятное. Я вовсе не хотел расстроить такую красивую молодую леди.

– Уверен, что не хотел, – сказал Мэверик с сарказмом. Далтон нахмурился:

– А теперь нам надо пойти и...

– Далтон!

Хейзл спешила к ним в компании с Блю. Она изо всей силы хлопнула Далтона по плечу, а Блю показал клыки и хрюкнул.

– Ты задерживаешь моих друзей. Мы торопимся на обед. Далтон вздрогнул и обернулся:

– Да неужто это моя любимая редакторша! Хейзл усмехнулась, но в смехе ее не было веселья.

– Конечно, она самая. И ты полюбишь меня еще больше, как только прочтешь мою статью в вечернем выпуске газеты.

Серьге глаза Далтона сузились.

– Жду не дождусь вечера.

Хейзл прошла мимо людей, стоявшей у дверей кафе, и толкнула дверь:

– Входите, ребята. У меня зверский аппетит. – Она посмотрела на белого борова: – Подожди здесь. Я прихвачу для тебя чего-нибудь особенного.

Блю прилег у двери.

Хейзл вошла в кафе, а Мэверик придержал дверь открытой для Синтии и Розалинды. Когда женщины оказались в помещении, Он оглянулся.

Далтон смотрел на него.

– Начнем с того, на чем остановились.

– Буду ждать с нетерпением.

Мэверик закрыл за собой дверь. Хейзл уже сидела за их столиком, накрытым для четверых. Она села спиной к стене. Мэверик тоже устроился так, чтобы видеть зал.

Синтия оглядывала кафе. Аппетит у нее пропал, как только она сюда вошла. На стенах красовались головы животных и чучела птиц, имитировавших полет, они смотрели на обедающих блестящими стеклянными глазами.

– Прекрасно, – сказала Хейзл, указывая на эти украшения. – Лучшей коллекции вы не найдете нигде. Антилопа, койот, медведь, олень, буйвол, длиннорогая корова, ястреб, орел. Какое животное вы бы ни назвали, оно здесь представлено.

– В этом я не сомневаюсь. – Синтия предпочитала изучать клеенку, прикрывавшую поцарапанный дубовый стол. На красно-белом фоне красовались пятна застывшей подливки и мясного сока. Но салфетки и посуда выглядели чистыми.

– Эй, Дейк! – Хейзл поманила официанта. Мускулистый мужчина с длинными седыми волосами, стянутыми на затылке сыромятным ремешком, поднял на них глаза. На нем был гигантских размеров белый передник, а в руках он удерживал неимоверное количество тарелок. Дейк расставил заказанные блюда на ближайшие столики и подошел к Хейзл.

– Сделай четыре особых, Дейк. А на десерт яблочный пирог. – Хейзл откинулась на спинку стула. – И не скупись. Платит Мэверик.

– Слышал, что ты снова появился в городе. – Джейк кивнул Мэверику и взглянул на Синтию и Розалинду.

Синтия заметила, что нос у этого персонажа отсутствует. Она отвела глаза, стараясь проявить такт.

– Потерял его в битве с команчами, – усмехнулся Джейк, угадав причину смущения Синтии. – Это научило меня уважать индейцев.

– Моя дочь Розалинда и невеста Синтия Тримейн, – представил Мэверик и приветливо улыбнулся: – Соскучился по твоей еде. Не пробовал ни разу ничего стоящего с тех пор, как покинул Гус-Крик.

Синтия вспомнила о чудесных ужинах в Денвере, но воздержалась от высказываний.

– Рад познакомиться с вами, леди, Добро пожаловать в Гус-Крик. Ужин не заставит себя ждать.

Джейк кивнул и отошел от их столика.

– У него один из лучших поваров, – сказала Хейзл. – Научился стряпать на большом ранчо на Юге. Но и сам Джейк – отличный повар.

Сначала Мэверик беспокойно оглядывал обеденный зал, но потом откинулся на спинку стула. Хейзл фыркнула:

– Не расслабляйся, пока не услышишь новости. Джейк принес поднос, на котором стояли кофейник, бисквиты, масло и джем, и расставил все это на столе. Затем он вынес тарелки с едой, подмигнул своим гостям и исчез.

Синтия посмотрела на свою тарелку. Огромный ломоть мяса, сочащийся соком, розовый в середине, не уступал своими размерами горе гарнира из золотистой кукурузной каши и жареного картофеля.