Луна цвета стали - [11]

Однако талант стратега был не единственным преимуществом Манштейна. Еще он являлся непревзойденным специалистом по выколачиванию из командования резервов. Никто другой не умел столь убедительно и аргументированно объяснять вышестоящим начальникам, что именно ему и именно сейчас больше всех нужны танки, самолеты, пехота и артиллерия, и что если ему их не дадут, то, в зависимости от конкретных обстоятельств, либо случится вселенская катастрофа, либо вермахт упустит грандиозную победу, которая у него, Эриха фон Манштейна, практически уже в руках.

И вот теперь этот проверенный и отработанный механизм начал давать сбои. Командующий группой армий «Юг» Герд фон Рунштедт категорически отказывал Манштейну в усилении одиннадцатой армии танками и авиацией, ссылаясь на то, что грандиозная битва за Москву высасывает все резервы, и у него и так уже отобрали слишком много дивизий. Единственное, в чем Манштейну не отказали, так это в артиллерии. В распоряжение одиннадцатой армии поступили две сотни батарей тяжелых орудий. По большей части это были обычные полевые гаубицы крупных калибров, включая и 210-миллиметровые, однако из Германии прибыли и более тяжелые артсистемы, сохранившиеся со времен Первой мировой войны. Настоящим чудо-оружием на их фоне воспринимались самоходные мортиры «Карл» с их калибром шестьсот миллиметров и уникальное 800-миллиметровое железнодорожное орудие «Дора» с ее семитонными снарядами, стволом длиной тридцать два метра и расчетом из двухсот пятидесяти человек.

И все равно штурм не удался. В самый ответственный момент русские высадили в тылу одиннадцатой армии морской десант, нагло ворвавшись в порт Феодосии и выгрузив войска с боевых кораблей прямо на пирсы. Сорок шестая пехотная дивизия и румынский полк горных стрелков пытались остановить продвижение десанта, но были отрезаны на Керченском полуострове и практически полностью уничтожены.

Штурм Севастополя пришлось прекратить, чтобы в спешном порядке перебросить пехоту и артиллерию под Феодосию. Сделать это по обледеневшим дорогам оказалось крайне непросто, но и силы русских не были беспредельными, и к середине января ситуацию удалось стабилизировать. Красная армия продолжала удерживать Феодосию, но продвинуться дальше на запад не смогла.

Когда в начале декабря пришло потрясшее всех известие о том, что группа армий «Центр» под Москвой попала в окружение, Манштейн понял, что резервов он больше не дождется. Тем не менее, приказ взять штурмом Севастополь оставался в силе, и в стремительно ухудшавшейся ситуации ему предстояло выкручиваться имеющимися средствами.

Манштейн понимал, что пока в его тылу находится сильная группировка советских войск, возобновлять штурм города бессмысленно. Он оставил под Севастополем заслон и сосредоточил основные силы против русских армий, засевших на Керченском полуострове и постоянно пытавшихся прорваться оттуда вглубь Крыма.

Приказ Фюрера о начале применения против Красной армии химического оружия Манштейна не порадовал. Как военный стратег, он понимал мотивы Гитлера — сидящую в Московском котле группу армий «Центр» следовало спасать любыми средствами. Тем не менее, он не ждал долгосрочного эффекта от использования боевой химии. Гражданскому населению русских городов действительно могло стать очень несладко, но в том, что в условиях фронта химические боеприпасы окажутся эффективнее обычных снарядов и бомб, Манштейн сильно сомневался.

Под Москвой уже рекой лился иприт и над русскими позициями клубились облака фосгена и хлорциана, а в Крыму обе стороны не торопились забрасывать друг друга химическими снарядами. Манштейн успел хлебнуть этой дряни еще в Первую мировую, и не стремился повторить тот не слишком приятный опыт, а советские войска, не подвергшиеся химическим ударам, тоже не стали первыми применять отравляющие вещества.

Запасы снарядов и бомб с разноцветными кольцами на корпусах впустую копились на фронтовых складах, да так и уехали обратно в Рейх, когда в конце января Фюрер вдруг изменил свое решение и приказал прекратить применение химического оружия.

Зима в Крыму выдалась неожиданно холодной. Конечно, ни в какое сравнение с тем, что творилось под Москвой и Ленинградом здешние морозы не шли, но дороги сначала обледенели, а потом раскисли, что сильно затрудняло переброску войск. И все же теперь, в середине марта, Манштейн чувствовал, что дальше тянуть нельзя. Проблему Феодосии и Керчи следовало решать немедленно. Битва под Москвой завершилась тяжелым поражением, но фронт удалось стабилизировать, и Фюрер, наконец, вспомнил о том, что существуют и другие театры боевых действий. После долгих споров Манштейну все-таки удалось убедить командование выделить для удара по Керченскому полуострову танковую дивизию, вооруженную боевыми машинами с новыми длинноствольными пушками, способными с приемлемой дистанции пробивать броню русских Т-34 и КВ. Кроме того, с воздуха его наступление должен был поддержать четвертый воздушный флот генерал-полковника Рихтгофена. Манштейн понимал, что что это максимум того, что он мог получить, и лучший стратег Г итлера больше не сомневался — пора начинать.