Лунь юй - [24]
Учитель сказал:
— Трудно иметь дело только с женщинами и низкими людьми. Если с ними сближаешься, то они перестают слушаться. Если же от них удаляешься, то неизбежно испытываешь с их стороны ненависть.
Учитель сказал:
— Если кто-то и в сорок лет вызывает неприязнь к себе, то у него нет будущего.
Глава XVIII
«Вэй цзы…»
Вэй-цзы покинул его, Цзи-цзы стал его рабом, Бигань был казнен за увещания.
Кун-цзы сказал:
— В конце династии Инь было лишь трое человеколюбивых.[196]
Когда Люся Хуэй возглавлял судебное ведомство, его трижды лишали должности.
Некто спросил его:
— Не пора ли Вам покинуть это царство?
Люся Хуэй ответил:
— Если служишь людям, следуя по прямому Дао-Пути, то где бы ни служил, все равно лишат должности. Если служишь людям, следуя по кривому Дао-Пути, то ни к чему и покидать родное государство.
Циский царь Цзин-гун, раздумывая, по какому разряду принять Кун-цзы, сказал:
— Я не могу его принять как Цзиши. Приму его по разряду, среднему между Цзиши и Мэнши.
Подумав, добавил:
— Стар я уже и не смогу использовать его на службе.
Кун-цзы ушел из Ци.
Цисцы прислали лускому правителю в подарок певичек и танцовщиц.
Цзи Хуаньцзы принял их.
Три дня [при дворе] не слушались дела правления.
Кун-цзы покинул царство.
Чуский безумец Цзе Юй[197], проходя мимо Кун-цзы, пропел:
— О феникс! О феникс! Как упала твоя добродетель! Нельзя осуждать за то, что было, а то, что будет, еще будет. Брось все! Брось все! Ныне опасно участвовать в управлении. Кун-цзы сошел с повозки, намереваясь побеседовать с ним, однако тот быстро удалился, и Кун-цзы не смог с ним побеседовать.
Чан Цзюй и Цзе Ни вместе пахали.
Кун-цзы, проезжая мимо, послал Цзы Лу разузнать у них о переправе.
Чан Цзюй спросил:
— А кто это правит, сидя в повозке?
Цзы Лу ответил:
— Это Кун Цю.
И услышал вопрос:
— Не луский ли это Кун Цю?
— Да, это он, — ответил Цзы Лу. — Так этот сам знает, где находится переправа.
Тогда Цзы Лу обратился к Цзе Ни.
Цзе Ни спросил:
— А ты кто?
И услышал в ответ:
— Я — Чжун Ю.
— Не ученик ли луского Кун Цю?
— Да.
Тогда Цзе Ни произнес:
— Посмотри, что творится! Вся Поднебесная бушует и вышла из берегов. С кем ты хочешь добиться перемен? Ты следуешь за тем, кто избегает плохих людей! Не лучше ли последовать за теми, кто избегает этот мир?
Сказав так, он продолжил рыхлить землю.
Цзы Лу вернулся и рассказал обо всем Куй Цю.
Учитель с досадою сказал:
— Человек не может жить только с птицами и животными! Если я не буду вместе с людьми Поднебесной, то с кем же я буду? Если бы в Поднебесной царил Дао-Путь, то я не добивался бы вместе с вами перемен!
Цзы Лу, следуя за [Кун-цзы], однажды далеко отстал от него.
По дороге он встретил старца с тяпкой на плече.
Цзы Лу спросил:
— Вы не видели моего Учителя?
Старец ответил:
— Четыре конечности не утруждает, пять видов злаков не различает — какой это Учитель!
Закончив говорить, начал полоть тяпкой.
Цзы Лу, почтительно прижав руки к груди, стоял в стороне.
Старец оставил Цзы Лу у себя дома на ночлег. Он зарезал Курицу, приготовил желтый рис, позвал двух сыновей участвовать в трапезе и накормил Цзы Лу.
На следующий день Цзы Лу нагнал [Кун-цзы] и поведал о случившемся.
Учитель сказал:
— Это отшельник.
И отправил Цзы Лу обратно, чтобы [тот] встретился со старцем. Цзы Лу пришел к нему, но тот уже покинул дом.
Цзы Лу вернулся.
[Учитель] сказал:
— Неразумно отказываться от службы. Нормы отношений между старшими и младшими отменить невозможно; как же можно отменить справедливые принципы отношений между правителем и чиновниками? Тот, кто хочет остаться чистым, нарушает эти принципы отношений между правителем и чиновниками. Благородный муж идет на службу, дабы выполнить свой долг, а о том, что его Дао-Путь неосуществим, он знал заранее.
Отверженными были Бо И, Шу Ци, Юй Чжун, И И, Чжу Чжан, Люся Хуэй и Шао Лянь.
Учитель сказал:
— Не отказавшиеся от своих устремлений и не опозорившие себя — то были Бо И и Шу Ци.
О Люся Хуэе и Шао Ляне сказал:
— Они отказались от своих устремлений и опозорили себя; но речи их были разумны, а поступки осмотрительны, и только.
Отозвался о Юй Чжуне и И И:
— Живя в уединении, они были свободны в речах, сохранили чистоту нравов; показали умение приспосабливаться к обстоятельствам, удалившись от мира сего. В отличие от них, я заранее не предрешаю ничего, руководствуюсь лишь чувством долга.[198]
Главный музыкант Чжи бежал в Ци, музыкант при завтраке Гань бежал в Чу, музыкант при обеде Ляо бежал в Цай, музыкант при ужине Цюэ бежал в Цинь, барабанщик Фан Шу удалился на берег Хуанхэ, музыкант У, играющий на ручном барабане, переправился на другой берег реки Хань, помощник главного музыканта Ян и играющий на каменном гонге Сян бежали за море.[199]
Чжоу-гун, напутствуя правителя царства Лу, сказал:
— Благородный муж никогда не отдаляет родственников, не доводит крупных сановников до роптания из-за того, что их советам не внемлют, не отдаляет старых друзей, если нет этому серьезных причин, не требует, чтобы в одном человеке совмещались все благородные достоинства.[200]
Во времена правления династии Чжоу было восемь известных ши-книжников: Бо Да, Бо Ко, Чжун Ту, Чжун Ху, Шу Е, Шу Ся, Цзи Суй и Цзи Гуа.
