Лукавый ангел - [9]

Оуэн передернулся от ненависти и наслаждения, вспомнив, как разряжал обойму в башку Бобби. Это было прекрасно!

Сам он ничего не заметил, но Херувим — Херувим всегда все замечал. Какая-то тень мелькнула в коридоре, сказал Херувим. На этаже кто-то был, сказал Херувим. Надо перекрыть выход, сказал Херувим.

Легко сказать — перекрыть выход в ночном клубе, битком набитом людьми. Пока Херувим отдавал распоряжения насчет тела Бобби, Оуэн Клифф выбежал в темный коридор, добежал до двери, ведущей на пожарную лестницу.

Этими духами пользовалась только она. Она одна. Французские, классические, с ароматом ландыша. Все остальные предпочитали модные ароматы, от которых лично у Клиффа слезились глаза и свербело в носу.

Элис Джексон.

Он стоял на площадке пожарной лестницы, жадно втягивая ноздрями ускользающий, тающий аромат ландыша, и мысленно прощался с самой лучшей из цыпочек Оуэна.

С Элис Джексон.

Он к ней очень хорошо относился, правда-правда. Но теперь ей предстояло умереть.

Телефон выдал трель, от которой у Оуэна Клиффа едва не выскочило из груди сердце. Он схватил трубку. Голос Херувима был бесстрастен и слегка насмешлив:

— Похоже, я ее нашел.

— И что? Дело сделано?

— Нет. Это пока только предположение, но… мы напрасно решили, что после Сент-Пола она снова кинется через всю страну.

— Вот как? И что тебя натолкнуло на эту мудрую мысль?

— Во-первых, у нее не так много денег.

— Глупости! Она заработала у меня достаточно, чтобы…

— Верно. Но сняла она деньги только с той карточки, которая была у нее с самого начала. Надо полагать, твои деньги для нее пахнут.

— Надо же, а на вид не дура. И сколько там было?

— Немного. Кроме того, ей незачем уезжать из Миннесоты.

— Херувим, ты меня утомил. Что еще?

— Тот коп, Хоган. Он переведен аккурат в Миннесоту.

— О как! И ты думаешь, она у него прячется?

— Нет, не думаю. В противном случае нас бы уже взяли в оборот. Но она с ним наверняка связывалась, так что имеет смысл навестить старика.

— Не уверен, что он подпустит тебя слишком близко, чтобы ты смог задать ему вопрос.

— А это и не требуется. У нас есть кое-кто, кому Хоган с легкостью откроет и дверь, и душу. У таких, как он, немного настоящих друзей.

— Да, и, как показывает жизнь, даже еще меньше, чем они сами думают. Ладно, валяй. И не звони мне по пустякам, понял? Отправляйся в эту чертову Миннесоту и проследи, чтобы все было сделано как надо. Чао!

Он бросил трубку и с хрустом потянулся в кресле. Жизнь налаживается! Хотя жаль, жаль. Она была так хороша…

* * *

Крукстон, штат Миннесота

Ферма «Елочки»

До полудня она просто слонялась по комнате, разбирала вещи и смотрела в окно.

Потом через двор неторопливой походкой вразвалочку прошел Даг Брауни — набрать дров в поленнице, — и Элис торопливо отпрянула от окна.

Этот мужчина ее смущал. Волновал. Тревожил. Пожалуй… возбуждал. Ну, по крайней мере, возбуждал любопытство.

Высокий, широкоплечий, волосы темные, на висках изрядно побитые сединой. Лицо загорелое, но не смуглое, пожалуй, это просто сильный и давний загар — хотя какой загар может быть в Миннесоте в середине декабря?

Вероятно, ему было под сорок, уж точно — глубоко за тридцать. Руки хорошие… Она всегда смотрела на руки, они многое способны рассказать о хозяине. У Дага Брауни руки были очень мужские, но при этом красивые, с довольно тонкими запястьями и длинными пальцами. Нечто вроде татуировки между большим и указательным пальцами — какой-то символ? Имя первой любви?

Глаза — черные, пронзительные и невыразимо тоскливые. Над ними сросшиеся густые брови, что в целом придает Дагу Брауни суровый и неприветливый вид. Шрам на виске, тонкий, светлый — видно, уже совсем старый.

Стройным атлетом его не назовешь, скорее уж борцом или боксером-тяжеловесом. Крупный — но двигается легко, словно танцует. Интересно, как он танцует, кстати?

Вряд ли у нее будет возможность выяснить это. Даг Брауни даже не старался сделать вид, что рад их с Биллом появлению. Совершенно очевидно, что ему в тягость ее общество.

Что ж, его можно понять. Судя по спартанской обстановке жилища и одежде, ее охранник до сего дня наслаждался собственным одиночеством и дикой красотой здешних мест, если это можно так назвать. Для елок на холме и заснеженных полей грубый свитер, армейская куртка и армейские же высокие ботинки, а также вытертые добела джинсы — в самый раз. Впрочем, все чистое, и пахнет от Дага Брауни хорошо — морем и лимоном, свежим ветром и хвоей. Приятный одеколон, очень мужской. Оуэн Клифф всегда выливал на себя нечто пряно-сладкое, отдающее ненавистной ванилью и амброй. От Херувима несло склепом. Билл Хоган пропах дешевым табаком и таким же дешевым «Олд спайс». Очко в зачет Дагу Брауни.

Но вот что действительно тревожит, так это чувственность, которая от Дага Брауни так и… прет! Элис сама удивилась такому сильному и не вполне приличному определению, пришедшему ей в голову. Впрочем, свидетелей все равно нет…

Возможно, все дело в том, что у нее слишком давно не было таких встреч… с мужчиной, от которого явно исходило бы ощущение мужественности.

Она спустилась по лестнице на первый этаж и замерла на пороге кухни, обводя взглядом небольшое помещение. Пожалуй, им здесь и не разминуться…