Луций Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность - [4]

Таким образом, с уверенностью можно сказать, что к двадцати годам своей жизни, когда он, оставив школьное образование, обратился к слушанию лекций по философии у лучших тогдашних философов, Сенека имел солидные знания в греческом языке, грамматике, пиитике, музыке, истории и математике. Это было около 19 года от Рождества Христова.

Наставниками Сенеки в философии были стоик Аттал, пифагореец Социон, эклектик Фабиан Папирий и киник Деметрий. В ту пору он изучал философию очень разносторонне. Обо всех своих наставниках Сенека отзывается с большим восторгом, лекции каждого производили на него сильное впечатление. Но особенно тесная связь возникла между Сенекой и Атталом.

В школу Аттала Сенека приходил первым и уходил из нее последним. Мало того, даже в перерыве между занятиями, во время прогулок, Сенека постоянно обращался к своему наставнику с расспросами и вызывал его на рассуждения. Когда Сенека слушал лекции Аттала, на которых стоик обличал пороки, невежество и недостатки, юный ученик испытывал сожаление о роде людском, и ему казалось, что его учитель – существо высшее, чем другие люди. Сам Аттал называл себя царем, но он казался чем-то высшим – царем над царями. “Когда, – пишет Сенека, – он проповедовал бедность и доказывал, в какой мере лишняя и ненужная тягость все, что превышает первые потребности, мне хотелось уйти из школы нищим. Когда он обличал наши страсти и проповедовал целомудрие, трезвость, чистоту воображения и советовал не предаваться не только нехорошим наслаждениям, но даже излишним, хотелось совсем отказать себе в пище и питье”. “Кое-что из его наставлений, – сообщает Сенека своему другу Луцилию в старости, – осталось у меня на всю жизнь. Сначала же я следовал им очень горячо, но затем, отдавшись общественной деятельности, растерял многие из этих правил. Но все же на всю жизнь я отказался от устриц и грибов, ибо эта пища служит не для насыщения, но лишь для возбуждения аппетита, и только помогает съесть больше, чем желудок мог бы вместить. Точно так же, благодаря советам Аттала, я на всю жизнь отказался от духов, тем более что всего лучше для тела, когда оно совсем не пахнет. Бросил я также пить вино и стал избегать бань, находя излишней изнеженностью расслаблять свое тело искусственными парами. Другие же привычки возвратились, хотя я в них наблюдаю строгую умеренность, тем более что она не легче, чем полное воздержание”.

Значительное влияние на жизнь и нравы Сенеки оказывал пифагореец Социон. Изложив доктрину вегетарианства, согласно учению Пифагора и пифагорейца Секстия, Социон склонил и Сенеку к воздержанию от мясной пищи. Около года Сенека питался исключительно растительной пищей. Он уже стал привыкать к ней, и ему казалось даже, что дух его стал подвижнее, а ум острее. Но в это время Тиберий начал гонения на тайные секты евреев и египтян, казавшиеся подозрительными тогдашнему правительству: внешним признаком этих сект было неупотребление в пищу мяса некоторых животных. Отец Сенеки, вообще не сочувствовавший философским увлечениям своего сына, воспользовался этим случаем и уговорил его отказаться от вегетарианства.

Из остальных учителей Сенеки замечателен своим гордым, неуживчивым характером киник Деметрий. Он был ходячей оппозицией всему тогдашнему строю жизни. Он презирал богатство, смеялся над властями, был неоднократно преследуем за вольный язык и между тем держался самых возвышенных правил. “Я любил его, Деметрия, – говорит Сенека в одном из своих писем, – и, бросив жирных улиток в пурпуре, говорил с этим полуобнаженным чудаком и восхищался, видя, что он не чувствует никаких лишений. Все презирать легче, чем иметь все. Кратчайший путь к богатству – презрение этого богатства. Деметрий же так живет, как будто он не то что презирает все вещи, но предоставил другим ими пользоваться”. Во времена Калигулы этот Деметрий удивил своим бескорыстием императора, отказавшись принять от него весьма ценный подарок. “Неужели, – сказал Деметрий, – он думал, что я дам продать себя за такую ничтожную цену? Чтобы подкупить меня, не хватило бы всего его царства”. Одному царедворцу, гордившемуся своим богатством, Деметрий сказал: “И я был бы так же богат, как и ты, если бы стал торговать своей совестью”. В глубокой старости он осыпал оскорблениями Веспасиана; но коса нашла на камень. Этот мудрый император презрительно заметил, что считает лишним убивать собаку, которая на него лает.

Сенека сохранил дружеские отношения с Деметрием до глубокой старости, почти до своей смерти.

Наконец, Фабиан Папирий славился как прекрасный оратор и высоконравственный человек. “Из уст его выходят не речи, но сама нравственность”, – говорил Сенека. В другом месте Сенека ставит его в образец лектора по философии за ясность и плавную медленность, с какою он читал свои лекции. Зато эта манера препятствовала Фабиану хорошо писать: его слог был недостаточно сжат, и хотя изложение его было весьма последовательно, однако казалось напыщенным и водянистым. Фабиан Папирий и стоик Аттал, кроме философии, читали лекции по естественной истории. Под их руководством написал Сенека свое сочинение о землетрясениях, переделанное им впоследствии и вошедшее в состав его “Естественноисторических вопросов” (“Quaestiones naturales”). В этом сочинении Сенека подробно разбирает различные гипотезы древних о землетрясениях, объяснявших эти явления то влиянием подземного огня, то колебаниями мирового океана, на котором плавает земной материк, то напором подземных газов, то сочетанием нескольких из этих причин. Сенека склоняется к объяснению землетрясений как следствия напора скопившихся под землею газов.