Лучший телохранитель – ложь - [44]

Сначала Алиму досталась эта информация от другого старика, который принимал участие в прошлой войне. Он был кубинец по национальности и, как и старик русский, умирал.

Фиделя Кастро заинтересовала история человека, возглавившего побег из американской цитадели в Гуантанамо. А когда Фиделю что-то было интересно, он всегда получал ответы, точнее, другие добывали для него эту информацию. Как один из самых харизматичных вождей своего времени, Кастро знал, что ключом к поведению человека всегда является мотивация, и он пожелал узнать, что же все-таки двигало Алимом Афунди. Ему доложили, что родители Алима — отец, который был фермером, и мать, крестьянка, — оба погибли от американских бомб. Правительство США объявило тогда, что произошел несчастный случай. Орудия убийства, сброшенные с самолетов, взлетевших с палубы американского авианосца, который курсировал в Персидском заливе, каким-то образом преодолели несколько сот лишних ярдов за иракскую границу и упали на дом, который ошибочно был принят за один из аванпостов «Аль-Каиды».

Спустя несколько дней кубинский вождь пригласил Алима на обед в свою личную резиденцию. Кубинское правительство чествовало Афунди и его товарищей, как героев. Теперь Алиму сказали, что Кастро желает удостоить его личной беседы.

Фидель больше не был главой кубинского правительства. Он давно уже оставил этот пост из-за болезни. Его седая борода выглядела поредевшей и несколько усохшей, но глаза горели таким огнем, который Алиму довелось видеть лишь в жгучих фанатичных взглядах самых пламенных мулл его народа.

После еды гостю были предложены сигары и кубинский ром, от которых Алим вежливо отказался, поскольку это противоречило его религии. Весь вечер Кастро через переводчика развлекал гостя воспоминаниями о революции. Афунди был небогат и не имел хорошего образования, поэтому очень слабо разбирался в мировой истории. Он почти ничего не знал о революции на Кубе. Кастро, который привык стоять перед многотысячными аудиториями увлеченных слушателей, которого люди принимали, часами простаивая под обжигающими лучами палящего кубинского солнца, который наперед знал реакцию своих слушателей, неожиданно для себя заполучил во время обеда этого молодого человека с энергичным лицом. Разговаривать с ним было все равно что писать на чистой грифельной доске.

Кастро начал свой рассказ с самого начала, с неудачной попытки штурма казарм Монкада во времена его юности. Именно тогда он понял, что такое быть революционером. Он рассказал Алиму о том, как его с братом Раулем схватили и бросили в тюрьму, о том, как позже они отправились в Мексику, чтобы приобрести там опыт революционной борьбы. Он рассказал и о возвращении на остров с «армией», численность которой не достигала и сотни бойцов, об устроенной гвардейцами Батисты засаде, когда почти все его соратники были истреблены.

— Именно поэтому, если ты на войне, тебя никогда не оставляет чувство, что дыхание врага где-то рядом. Они дважды имели возможность меня убить, сначала в тюрьме, а потом в засаде, когда они не попали в меня, — сказал Кастро.

По мнению Алима, человек может быть старым или больным, но иногда он обладает такой силой духа, что все это просто не ощущается. В тот вечер они провели вместе почти двенадцать часов. И расстались намного позже того, как во дворе пропел петух и полоски солнца проступили в комнате через окно столовой, где сидели собеседники.

Ту ночь Кастро превратил в свой монолог. Алим сидел и вежливо кивал, улыбался, где это было нужно, и слушал, как переводчик пытался максимально доходчиво довести до него воспоминания и чувства своего вождя. Кастро говорил о Че и о захвате правительственного поезда с боеприпасами в Санта-Кларе, который решил судьбу Батисты, о том, как он, Фидель, ворвался в Гавану во главе своей армии. Он рассказывал и о поездке в Нью-Йорк, где выступал на трибуне ООН, о нападении на него в президентском номере отеля, об американском вторжении в заливе Свиней и о многочисленных попытках убить его, предпринятых американцами за эти годы.

Он рассказывал об американском ЦРУ, по указке которого его друга Че казнили в Боливии. Фидель говорил и о попытках американцев задушить революцию, ввергнуть в нищету народ страны путем введения экономического эмбарго, которое не снимают вот уже сорок лет. По словам Кастро, американцы так же действуют и против родной страны Алима.

Чем дольше длилась та ночь, тем отчетливее понимал Алим, что даже после выпитого рома Фидель пребывал в лучшей форме, чем его гость. К трем часам ночи Афунди умирал от усталости. Его мучительно тянуло в сон. При этом Кастро, казалось, совершенно не уставал. Алиму же было нужно постоянно демонстрировать знаки уважения к своему хозяину. К шести утра Алим уже не мог даже притворяться — он заснул.

Алим не знал, сколько времени прошло, прежде чем окрик Фиделя вырвал его из забытья. Он поднял тяжелую голову как раз в тот момент, когда Фидель собирался в очередной раз ударить сжатым кулаком по столешнице. Переводчик продолжал монотонно переводить поток речи Кастро: «…предательство доверившегося союзника перед лицом империалистической агрессии».