Лучший телохранитель – ложь - [32]

— Пожалуй. Продолжайте.

— Я сказала ему, что не знаю их. И это действительно так. Это родственники моей мамы, но я никогда не видела их. Она упоминала о них иногда, но говорила мне, что они очень дальние и вряд ли они мне понравятся.

— А она не объясняла, почему они не должны были вам понравиться?

— Нет, никогда.

— А вы никогда ее не спрашивали об этом?

— Я полагала, что идет речь о каких-то проблемах.

— О проблемах с законом, хотите сказать?

— Это возможно, полагаю. Моя мать никогда не уточняла.

— Но вы так думаете?

— Я не знаю. Один из них очень стар, по крайней мере, так следует из ее слов. И она ездит туда, в основном чтобы позаботиться о нем.

— Так ваша мать родом из Колумбии?

— Нет, она родилась в Коста-Рике, как и я.

— А ваш отец?

— Его нет. Он умер, когда я была еще ребенком. Он тоже уроженец Коста-Рики.

— А как родственники вашей матери попали в Колумбию?

— Я не знаю. Как я уже сказала, она ничего мне об этом не говорила.

— Но Эмерсон продолжал расспрашивать вас об этом?

— Да, постоянно. В один из вечеров мы говорили об этом, и я вспомнила, что в моем фотоаппарате осталось несколько снимков моей мамы, тех, что она привезла с собой из последней поездки несколько месяцев назад. Он пришел в страшное возбуждение, настолько его это заинтересовало.

— Пайк?

— Да. Я еще подумала, что это забавно, и посмеялась над ним. Он захотел посмотреть на снимки. Но я сказала, что уже поздно. Мы как раз вышли из кино. Он заспорил — хотел посмотреть фото прямо сейчас. Тогда я взяла фотоаппарат и показала ему снимки.

— А что было дальше?

— Он все время спрашивал меня, кто запечатлен на фотографиях. Я сказала, что не знаю, кто эти люди. Наверное, это родственники моей матери. Она взяла у меня на время мой фотоаппарат. Она никогда не говорила, что на нем были снимки. Я сама нашла их, когда снова стала пользоваться им. Но ведь это, наверное, и были ее родственники? Кто же еще мог быть на тех снимках?

— А что делал Пайк после этого?

— Через несколько дней он сказал, что собирается вернуться в США и хотел бы взять меня с собой в гости. Он пригласил меня пожить в его доме в Сан-Диего.

— А вы хотели поехать с ним?

— Да, конечно. Почему бы нет? Но я сказала ему, что не могу сделать этого, так как у меня нет американской визы. Пайк сказал, что это не проблема. И, как я уже говорила, сделал для меня визу.

— Гарри занимается этим. Он пытается выяснить, как Пайку удалось получить визу так быстро, — сказал я.

— Да, но была и другая проблема. Эмерсон, должно быть, тогда очень торопился.

— Как это?

— Ну, он настоял на том, что сам заполнит за меня анкету для получения визы. Он сказал, что мне надо просто поставить свою подпись, а все остальное он заполнит сам, потому что так будет быстрее. Мне это не понравилось. Почему, интересно, он считал себя сообразительнее, чем я?

— И что произошло дальше?

— Я отдала ему свой паспорт, потому что нужно было списать оттуда информацию в анкету, но он неправильно записал мое имя, я тогда не заметила этого. Он просто заставил меня расписаться на бланке. Я хотела посмотреть, что Эмерсон написал, но он сказал, что очень торопится. Ему нужно было куда-то ехать, и он забрал бланк с собой. Он вернулся с визой, и мое имя было написано неправильно.

— Подождите, подождите… Вы хотите сказать, что не ездили вместе с ним в американское консульство и не присутствовали при рассмотрении вашего заявления?

— Так и было. Эмерсон сказал мне, что это не обязательно, он сам может обо всем позаботиться. Забрал мой паспорт с заявлением, и потом, как я говорила, в нем появилась виза.

— Но в ней было неправильно указано ваше имя. Он что, неточно его записал?

— Нет, он просто не дописал последнюю часть моей фамилии — Нитин. Я всегда пишу свое имя полностью: Катя Солаз-Никитин. Солаз — это фамилия моего отца, а фамилия моей матери — Никитин. Так было записано у меня в паспорте. И Эмерсон знал, что я всегда пишу фамилию полностью. Так мое имя было записано на сайте модельного агентства. Я тогда рассердилась, потому что, если бы он дал мне заполнить заявление самой, я все сделала бы правильно. Но он решил поступить по-своему. Он всегда во все вмешивался, даже если это не имело к нему никакого отношения.

— Просто чудачество, стремление все контролировать, — сказал я.

— Вот именно. — Она щелкнула пальцами.

— Но в конце концов, имя на анкете — это не проблема. Ведь вы благополучно въехали в страну?

— Лучше бы я сюда не попадала. — Катя посмотрела на унылую обстановку вокруг: бетонный пол, выцветшие стены в небольшой комнатке, где мы сидели под охраной помощницы шерифа, которая ждала за дверью.

— А что произошло между вами и Пайком потом?

— Когда мы приехали в его дом, все изменилось, — сказала девушка.

— Как изменилось?

— Эмерсон стал другим. Нервным, будто он все это время стерег меня. Я уже говорила вам о деньгах, о том, как он отобрал их у меня. Он обещал, что мы будем путешествовать, чтобы я смогла больше увидеть, но этого так и не произошло. Он продолжал покупать мне одежду, водить меня в клубы, но я бы не сказала, что это доставляло ему удовольствие. Он делал это, чтобы успокоить меня, чтобы я не просила его отвезти меня назад, в Коста-Рику. Затем я обнаружила, что, прежде чем приехать со мной сюда, он скопировал снимки из моего фотоаппарата в свой компьютер, ничего не сказав мне об этом. Эмерсон достал его из сумки, где тот всегда лежал, и не вернул на место. Поэтому позже я не смогла найти его в сумке.