Лучший из врагов. На первой полосе - [3]

— Я справляла свой одиннадцатый день рождения, — припомнила она. — А вы?

Он весело посмотрел на нее.

— Во чреве матери.

К несчастью, всего за несколько минут перед этим она убавила себе восемь лет. Оставалось только надеяться, что он разбирался в математике не лучше, чем она.

Беда была в том, что она редко получала приглашения на званые вечера. Ее подруги предпочитали обезопасить себя, приглашая ее исключительно на ленч, и то вне дома. Теперь, когда она опять стала свободной, они видели в ней хищницу, угрозу для своего брака. Но это было так несправедливо. В любом случае, кто бы, черт возьми, позарился на их мужей?

Ванесса глубоко вздохнула, критически разглядывая себя в зеркало. По крайней мере, ее белокурые волосы были по-прежнему густыми и блестящими, и цвет платья был выбран не случайно, а чтобы подчеркнуть ее голубые глаза цвета лаванды.

Ванесса вышла замуж очень рано; благодаря замужеству ей не пришлось зарабатывать себе на жизнь, потому что ее бывший муж хотел, чтобы она оставалась дома. Иногда у нее возникала мысль, что, может быть, ее брак не распался бы, если бы она вела более самостоятельную жизнь. Теперь в возрасте сорока трех лет, без профессии, без образования, живущая исключительно на алименты, когда ее детям уже не требовалось прежнего внимания, она занимала свое свободное время тем, что устраивала разные благотворительные мероприятия и работала в своем прекрасном саду. После развода она постоянно делала над собой усилия, чтобы преодолеть свою апатию и чувство ненужности. Вершиной этих усилий стал гобелен собственной работы, над которым она вышила надпись: «Оптимисты ошибаются так же часто, как и пессимисты, но у них гораздо больше развлечений».

Чтобы поднять свой моральный дух перед вечеринкой, она купила себе пару очень дорогих шелковых чулок, желая подчеркнуть ту часть своего тела, которую ее бывший муж называл «ногами Ширли Маклейн». Ванесса надела на шею тяжелую нитку жемчуга, подаренную ее матери дедом, надеясь этим привлечь внимание к весьма скромному декольте, а не к ее широким бедрам.

Луиза, ее непоседливая двенадцатилетняя дочь, с длинными светлыми волосами, спрятанными под сетку, как это требовалось для занятий в местной школе верховой езды, влетела в комнату. Она с разбега бросилась на огромную кровать матери, едва не попав поношенными теннисными туфлями на белоснежные наволочки.

— Мам, как называется река, которая протекает через Флоренцию? У меня тест по географии. — Она начала вертеть в руках сумочку матери.

— Арно. И держите ваши немытые лапы, мисс, подальше от моей сумки, — мягко пожурила ее Ванесса. — Танси все еще в своей корзинке?

— Да, она спит. Почему я не могу пойти сегодня с тобой? — вкрадчивым голосом спросила Луиза.

— Потому что ты недостаточно взрослая, Лу-Лу, — терпеливо объяснила мать. — Когда будешь такая, как Эми, тогда пойдешь. Я уже говорила с тобой на эту тему вчера и сегодня утром.

Луиза посмотрела, как ее мать направилась в ванную и наклонилась к высокому зеркалу неправильной формы, висевшему над двойной раковиной, установленной двадцать лет назад в качестве свадебного подарка от родственников мужа.

Взглянув на свое ненакрашенное лицо, Ванесса начала наносить макияж. Может быть, это сочетание крема, туши и теней поможет скрыть ее неуверенность. Она критически посмотрела на результат своих усилий, удовлетворенно отметив, что немного румян способно сотворить маленькое чудо.

На ее атласных туфлях на высоком каблуке остались пятна грязи от предыдущего выхода. Черт! Теперь, когда в доме не было мужчины, чистка обуви стала забытым занятием. Ванесса немного потерла каблуки влажной бумажной салфеткой. Сойдет.

— Миссис Прескотт не нужно приходить, чтобы сидеть со мной, — умоляющим тоном произнесла Луиза. — Я же остаюсь не одна, а с собаками. — Это был старый аргумент.

— Нет, нужно. Дорогая, Танси уже пора дать еще одну таблетку.

Луиза порывисто вскочила, зацепилась ногой за персидский ковер и почти наткнулась на огромный викторианский шифоньер; его резные дверцы были распахнуты, открывая взору полки, с которых в беспорядке свисали шарфы, пояса и нижнее белье — свидетельство безуспешных поисков любимой выходной сумочки. Явные признаки того, что ее мать предпринимала очередную попытку прервать свое затянувшееся одиночество.

В конечном итоге она остановилась на маленькой сумочке без ручки. Ванесса взяла ее и пошла взглянуть, готова ли Эми. Но среди беспорядка бело-голубой спальни она не обнаружила своей старшей дочери; софа была завалена горой одежды, как будто шла подготовка к благотворительной распродаже.

Непривычная к высоким каблукам, Ванесса стала осторожно спускаться по лестнице, вдоль которой по стенам висели акварельные пейзажи, а на нижних ступеньках постоянно были свалены какие-нибудь вещи, место которым было наверху — книги, тренажеры, мешки для грязного белья и рулоны туалетной бумаги, кажется, лежавшие здесь со дня их переезда в этот дом. Она машинально взяла грязный стакан с обитого кожей письменного стола в гостиной и направилась с ним в кухню.

Здесь тоже повсюду были свидетельства исключительно женского быта. Тут была целая коллекция старых каталогов, и отрывные купоны, и значки разных спортивных команд, и приглашения на местные соревнования по велоспорту; выдвижные ящики были так забиты журналами с разными рецептами, которыми уже никто не пользовался, что их почти невозможно было открыть или закрыть.