Лучший из худших-3 - [8]

С другой стороны — Волков назвался купцом и промышленником. Для этой братии характерно скрывать свои истинные эмоции и носить маску вежливости в полном соответствии с заветами с заветами Карнеги. Мне когда-то попадались статьи в интернете, дескать он умер в полном одиночестве, но не думаю, чтобы это соответствовало действительности.

— Вас зовут Анатолий Ланской, — совершенно спокойно добавил он, заставив меня привстать на локтях.

— Как? Откуда? — невольно вырвалось у меня.

— Право слово, ну что вы как маленький — одно время о вас много писали и говорили по телевизору, — сообщил Борис Иванович. — Сейчас, конечно, страсти улеглись, но я — не рыбка, у меня хорошая память. Когда мои люди нашли вас в кузове машины, они сначала приняли вас за какого-то бездомного и едва не выкинули назад, на улицу, но я вас узнал, пусть и вид у вас, Анатолий, был прямо скажем не самый презентабельный…

— Так сложились обстоятельства, — выдавил я из себя. — Я благодарен вам за то, что вы, можно сказать, вытащили меня с того света.

— Право слово — не стоит благодарности. Такие пустяки! — отмахнулся Волков.

— Мне очень жаль, что я причинил вам неудобства, заставил хлопотать о себе…

— Бог с вами, молодой человек! Какие неудобства?! Какие хлопоты?! Каждый из нас мог влипнуть в неприятности. И да, ради бога, прошу вас — не надо ничего придумывать. Ваши печальные обстоятельства мне тоже хорошо известны, огорошил меня он.

— Интересно, откуда? — вскинулся я.

— Откуда?! — Волков не спеша поднялся со стула, молча прошелся вдоль комнаты, вернулся и, не садясь, произнёс:

— Знаете, хоть посещение «Китай-города» считается не совсем подобающим для людей моего положения, но я стараюсь идти в ногу со временем, а сейчас модны всякие заигрывания с народом, простота и даже некоторая демократичность. Так что иногда я позволяю себе делать туда набеги…

— Значит, вы видели меня там, — протянул я.

— Видел, — подтвердил Борис Иванович. — И так уж получилось, что я стал невольным свидетелем вашего, не побоюсь такого слова — эпического сражения. Скажу больше: в какой-то момент я потерял сознание и остался лежат там, на полу ресторана, а когда очнулся, то узрел своими глазами, как вы пытались спасти жизни тех, кто пострадал в той схватке. Я, к сожалению, не маг, но чисто на обывательском уровне всё понимаю. Вы — большой умница, Анатолий. Я рад, что вы остались в живых.

— А уж как я рад…

— Понимаю вас, — протянул он. — И в какой-то степени ещё и сочувствую. Вас ищут, Анатолий.

— Кто?

— Пока что полиция. Сами понимаете, у них к вам накопилась масса вопросов…

— Они установили мою личность?

— На текущий момент — нет. Видимо, в отличие от меня, они не часто следят за новостями. Точно так же они пока не знают, где вы находитесь.

— Вы сказали — пока? — нахмурился я.

— Вижу, у вас нет проблем со слухом. Вы услышали ровным счётом то, что я произнёс. Пока… я подчёркиваю это — пока в полиции ничего не знают, но… — Он замолчал и бросил на меня испытывающий взгляд.

— Продолжайте, Борис Иванович, — я, стараясь держать себя в руках, уверенно посмотрел ему в глаза. — Ваша пауза, наверное, что-то значит.

— Так и есть, мой дорогой гость. Я нарочно взял её, чтобы вы прониклись моментом. У меня к вам деловое предложение, Анатолий. Можно сказать, сделка. Если вы её выполните — ваше инкогнито останется нераскрытым. Никто не узнает, где вы сейчас находитесь и что с вами.

— А если нет?

Волков помедлил, прежде чем сказать?

— А если нет, тогда я, молодой человек, должен буду поступить как всякий законопослушный гражданин: сдам вас в полицию и пусть они разбираются виноваты вы или нет в том переполохе.

Глава 5

Я мрачно посмотрел на собеседника. А дядя-то оказывается не чужд банальному шантажу. Уже одно только это чётко говорит, что его деловое предложение не из числа тех, после которых проблемы с законом рассасываются сами собой.

— Хотите втянуть меня в какой-то блудняк? — делая каменную морду лица, поинтересовался я.

Волков тоже продемонстрировал актёрские задатки, изобразив обиду:

— Господин Ланской, где ваши аристократические манеры?! Я не ослышался — вы действительно употребили это ужасное жаргонное слово!

— Если скажу, что на самом деле его употребил, вы упадёте в обморок? — хмыкнул я.

— Боже мой! — всплеснул он руками. — Куда катится этот мир?! Во что он превратился, даже если потомки старинных аристократических родов начинают использовать лексикон всякого отребья!

— Борис Николаевич, вам не надоело? — прищурил один глаз я. — Прекращайте изображать из себя оскорблённую невинность. Говорите, у вас ко мне деловое предложение… Хорошо, я готов его выслушать, хотя меня и смущает выбранный вами тон. Надеюсь, на сей раз мои манеры устраивают вас… господин Волков?

Он посерьёзнел, перестав ломать комедию.

— Наконец я слышу речь не мальчика, но мужа, — процитировал «наше всё» российской поэзии — Александра Сергеевича Пушкина, собеседник. — Отлично, говорим как мужчина с мужчиной. Итак, о моём деловом предложении… Вам когда-либо доводилось слышать о такой купеческой фамилии, как Воропаевы?

Я кивнул.

— Да. У меня сложилось впечатление, что Николаевск многим обязан этой семье. Это вроде как ваша знаменитость…