Лучший друг девушек – Мендельсон - [2]

Жених отодвинулся от невесты, скинул ее руку со своей талии и замотал головой.

– Что вы хотите этим сказать? – не поняла Настя.

– Я передумал. Лучше не буду отнимать у вас время. Я передумал на ней жениться.

– Что?! – белугой взревела невеста и схватила убегающего жениха за полу пиджака. – Постой! Как это передумал?! Может, это я сама не захотела связывать с тобой свои отношения!

Подкорректированные черным карандашом брови Риммы Вишневской резко поползли вверх. Настино настроение, наоборот, вниз. Еще не хватало, чтобы этот семейный инцидент списали на ее счет. Хотя какая из них семья? Правильно сделали, что передумали.

К обеду она уже так не считала. К этому времени сочетаться законным браком передумали еще две пары. Безусловно, женихи с невестами явно не подходили друг к другу, но такого в ее практике еще не случалось. Римма так и сидела полдня с поднятыми бровями. В ее практике такого тоже еще не было.

Очередная пара, глядя на которую Настя старалась ни о чем не думать, все же смогла зарегистрироваться, бодро ответив на вопросы.

После работы нужно было бежать в химчистку за платьем, сшитым специально для торжественных мероприятий – двух бракосочетаний и одной золотой свадьбы, которые должны были случиться завтра. Настя расстроилась, когда увидела на подоле жирное пятно, ставящее под сомнение могущество химических препаратов. Приемщица развела руками, и Насте ничего другого не оставалось делать, как бежать к Маринке за ее вечерним платьем. Не мозолить же глаза молодоженам и их родне этим пятном, бросающимся в глаза даже со значительного расстояния. В прошлое воскресенье свидетель жениха на одной свадьбе, решив дополнить традиционное распитие шампанского в загсе поеданием торта, уронил кусок крема прямо на Настино платье.

– Подол можно прямо сейчас укоротить, – советовала Марина, прикидывая, какой длины будет регистрационный наряд. – Получится миленько. Коленки чуть прикроются…

– Ничего себе «чуть»! – не согласилась с ней Настя. – Чуть прикроется попа, которая будет сверкать вместе с коленками. В этом платье я не смогу вести церемонию!

– Я бы отдала тебе свое, но меня пригласили на день рождения, понимаешь? – досадливо, из-за того, что приходится отказывать подруге, сказала Марина. – Не могу же я пойти в джинсах? Там будет Женя Копейкин!

– Ох, и дался тебе этот Копейкин! – в сердцах воскликнула Настя.

Тут же зазвонил телефон. Именинница сообщила, что заболела и праздник отменяется. Настя не стала скрывать своей радости по этому поводу, взяла то единственное, теперь уже на двоих, вечернее платье из легкого шифона с глубоким декольте и бережно засунула его в пакет. Марина только грустно улыбнулась ей вслед.

– Ничего, – ободрила ее Настя, – встретишь завтра своего Копейкина в джинсах!

– Если бы, – вздохнула Марина. – Теперь уж и не знаю, когда его встречу.

Она встретила его на следующий день, как и предупреждала Настя. Копейкин стоял у ее дома и кого-то ждал. Марина спохватилась, что выскочила в магазин в старых замызганных джинсах и неброской футболке, но уже было поздно. Женя ее заметил и направился к ней.

Марина затаила дыхание, ожидая его приближения и не веря своим глазам.

– Маринка, какими судьбами? – улыбался человек, которого она безответно любила последние два года.

– Я здесь живу, – смогла вымолвить Маринка, унимая дрожь в голосе.

– Надо же, – радовался Копейкин, – и моя невеста тоже живет в этом доме! Скоро станем соседями.

– Отлично, – вздохнула Марина и побрела в магазин, наплевав на свой внешний вид.

Она не оглянулась, зачем? Копейкин женится. Она тихо любила его два года, ждала удобного случая, чтобы признаться, и вот – на тебе. Он признался сам в том, что у него есть невеста, которая живет в ее доме. Лучше бы он ей вообще не встречался. Ни сегодня, ни два года назад. Он еще что-то прокричал ей вслед, но Марина все равно не обернулась.

Была пятница, тринадцатое, когда Анастасия, облачившись в интригующий вечерний прикид подруги, стояла в зале для проведения торжеств, готовая начать священное действо бракосочетания. Она нервно переставляла вазы с цветами на столе, мучаясь сомнениями по поводу того, на каком фоне она будет выглядеть наиболее выигрышно: среди белых роз или нежно-сиреневых лилий. Одни цветы оттеняли ее кожу, другие – синяки под глазами.

Настя так и не смогла за ночь выспаться. Соседи, дождавшись, когда она уляжется с книгой в кровать, включили на полную громкость телевизор. Настя выразила глубокое негодование произошедшим, пару раз стукнула в стенку и искренне пожелала им поломки телевизора. Через пару минут после ее слов в соседней квартире раздался взрыв. Потом сигналами под окном визжали «Скорая помощь» и МЧС, стенали родственники пострадавших, туда-обратно гоняли лифт и хлопали дверью.

Настя попыталась замазать круги под сонными глазами тональным кремом, но они, как назло, проступали даже через него. «Лучше, – подумала она, – встать на фоне лилий и слиться с ними в единое целое». Но ядовито-лимонное платье ни с чем не хотело сливаться в единое целое. Оно выделялось само по себе, независимо от Настиных глаз. Каждым своим кусочком оно кричало: «Гляньте на меня, я сногсшибательное!»