Лучший друг - [37]
Вся группа как-то оцепенела и напряженно задумалась.
Гости Кондаревых собрались разъезжаться по домам только тогда, когда мутный рассвет уже глядел в окна дома, словно туманом наполняя комнаты. Все толпились в прихожей, с усталыми лицами разыскивая свое платье. Со двора доносились звон бубенцов и сердитые крики кучеров. Внезапно в прихожей раздался хохот; при прощании оказалось, что Ложбинина и Людмилочка пришли к Кондаревым пешком, так как их усадьбы были уже совсем рядом, и теперь все с хохотом занялись распределением этих двух женщин по чужим экипажам. В конце концов и этот вопрос был улажен. Большинством голосов Грохотову было поручено доставить Ложбинину, а Столбунцову — Людмилочку. Хохот еще звучал, когда Кондарев неожиданно обратился к Опалихину и сообщил ему, что сейчас он покажет ему образцы своего овса. И он поспешно отправился в кабинет. Там, торопливо достав из кармана бронзовый ключ, он отпер и до половины выдвинул один из ящиков стола, тот самый, где раньше сохранялись его деньги. Внезапно он побледнел; его обожгла мысль: что если Опалихин до его возвращения найдет в своем кармане его деньги? Тогда все сражение будет безнадежно проиграно. Он прислушался. В прихожей еще звучал все тот же беспечный хохот и это его успокоило. Он поспешно двинулся вон из кабинета.
— Какое несчастие, — растерянно прошептал он в самых дверях прихожей, весь бледный и чуть не качаясь на ногах, — меня обокрали!
Он обвел присутствующих тусклым взором и добавил:
— Сорок пять тысяч из запертого стола!
Вся прихожая ахнула. Татьяна Михайловна с минуту глядела на мужа, как бы ничего не понимая, и, наконец, крикнула:
— Да быть этого не может! Ты что-нибудь путаешь.
В прихожей точно что порвалось. На Кондарева посыпались со всех сторон тревожные расспросы.
Он растерянно повторял:
— Сорок пять тысяч из запертого стола. А ключ у меня в кармане.
Он снова обвел присутствующих тусклым взором и, разводя руками, добавил:
— И главное, никто даже и в кабинет-то не входил!
Его лицо было бледно, и жесты казались расслабленными.
— Как никто, — вдруг проговорил Опалихин небрежно, — в кабинета входил я.
— Да это что, — развел руками Кондарев, — это я не считаю. — Он пожал плечами.
Женщины переговаривались с возбужденными лицами.
— И я! И я входил! — резко вскрикнул Столбунцов, выдвигаясь на середину и измеривая глазами Кондарева. — Так что же… Неужто вы смеете думать… — Он задохнулся от бешенства.
— Платон Платоныч, — вскрикнул Кондарев, бросаясь к Столбунцову, — да неужто же я могу подозревать? Господи! — всплеснул он руками.
— Я человек запутавшийся, — визгливо кричал Столбунцов, — и я требую, чтоб меня обыскали! Я не вор! — Его маленькие глазки метали искры. Он весь дрожал.
— Платон Платоныч, — умоляюще шептал Кондарев, всплескивая руками, как женщина.
Неловкое замешательство носилось в прихожей.
— Вот вам, глядите, — хрипло повторял между тем Столбунцов, выворачивая среди прихожей свои карманы один за другим порывистыми жестами, — вот мои ключи, вот кошелек — тут и сорока пяти копеек нет, по объему уж видно; вот часы, — повторял он, — носовой платок, фотография madame Blanche перед купаньем… — Он сердито выкидывал все вещи из своих карманов на деревянный диван прихожей. — Вот револьвер, вот «альбом вакханок».
— А у меня решительно ничего нет с собою, — говорил в то же время Опалихин с холодной насмешливостью, роясь по карманам, — ничего, кроме почты, носового платка, ключей и портсигара. — И достав из кармана пальто пачку газет и бандероль, он вертел ею в руках. Внезапно Кондарев двинулся к нему медленным шагом и побелел, как полотно. Однако, он тотчас же остановился. Столбунцов предупредил его; он увидел что-то подозрительное под бумагой бандероли и мелким шажком, как-то весь изогнувшись, побежал к Опалихину.
— А это-с, — вдруг визгливо и злобно выкрикнул он, вырывая из рук Опалихина книжечку, — а это-с! — повторил он, надрывая бандероль и тем обнаруживая деньги, — а это-с! — Он с брезгливостью швырнул и деньги, и бандероль к своим ногам.
— Ф-фу! — вздохнул он отрывисто, с брезгливой гримасой на губах.
Вся прихожая замерла и оцепенела. Опалихин стоял побледневший, сияя холодными глазами.
— Я промотавшийся, я промотавшийся, — между тем, с злобным лицом шипел Столбунцов. — Опалихин вошел в кабинет, — это ничего-с, а я… Ф-фу! — снова дохнул он всей грудью с брезгливостью. Он передернул плечами.
— Да клянусь, я и не думал на вас, — крикнул ему Кондарев.
Женщины в замешательстве жались у стен.
Деньги по-прежнему валялись на полу. Опалихин стоял над ними с холодной и гордой усмешкой.
— А я хоть и не промотавшийся, — проговорил он твердо, — но тоже не вор. Мне кто-то подсунул эти деньги, вот и все, — пожал он плечами.
— Может быть, я украл, — снова хрипло вскрикнул Столбунцов, — да подсунул куда попало? Да? Я ведь промотавшийся! Андрей Дмитрич, — мелким шажком побежал он к Кондареву, — деньги выкрадены из запертого стола! Да? И я требую, чтоб испробовали мой ключ. Подойдет ли он к вашему столу. Понимаете ли, я требую, — крикливо повторил Столбунцов и метнул в Опалихина презрительным взглядом.
Алексей Николаевич Будищев (1867–1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист.Сборник рассказов «Степные волки. Двадцать рассказов». - 2-е издание. — Москва: Типография товарищества И. Д. Сытина, 1908.
В книге впервые собраны фантастические рассказы известного в 1890-1910-х гг., но ныне порядком забытого поэта и прозаика А. Н. Будищева (1867–1916). Сохранившаяся с юности романтическая тяга к «таинственному» и «странному», естественнонаучные мотивы в сочетании с религиозным мистицизмом и вниманием к пограничным состояниям души — все это характерно для фантастических произведений писателя, которого часто называют продолжателем традиций Ф. Достоевского.
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Сборник рассказов «С гор вода», 1912 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
«— Я тебя украсть учил, — сказал он, — а не убивать; калача у него было два, а жизнь-то одна, а ведь ты жизнь у него отнял, — понимаешь ты, жизнь!— Я и не хотел убивать его, он сам пришел ко мне. Я этого не предвидел. Если так, то нельзя и воровать!..».
Алексей Николаевич Будищев (1867–1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист.«Распря. Двадцать рассказов». Издание СПб. Товарищества Печатн. и Изд. дела «Труд». С.-Петербург, 1901.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Одессе нет улицы Лазаря Кармена, популярного когда-то писателя, любимца одесских улиц, любимца местных «портосов»: портовых рабочих, бродяг, забияк. «Кармена прекрасно знала одесская улица», – пишет в воспоминаниях об «Одесских новостях» В. Львов-Рогачевский, – «некоторые номера газет с его фельетонами об одесских каменоломнях, о жизни портовых рабочих, о бывших людях, опустившихся на дно, читались нарасхват… Его все знали в Одессе, знали и любили». И… забыли?..Он остался героем чужих мемуаров (своих написать не успел), остался частью своего времени, ставшего историческим прошлым, и там, в прошлом времени, остались его рассказы и их персонажи.
В повести «Росстани» именины главного героя сливаются с его поминками, но сама смерть воспринимается благостно, как некое звено в цепи вечно обновляющейся жизни. И умиротворением веет от последних дней главного героя, богатого купца, которого автор рисует с истинной симпатией.