Лучшие в мире ученики, или Как научить детей учиться - [29]

– Мой отец работал учителем в школе примерно в 10 милях отсюда, – сказал мне Бетель. – Еще он был футбольным тренером, вот я и подумал, что могу стать тренером.

Бетель всегда неплохо успевал по математике и решил, что лучший способ стать тренером – это получить диплом учителя математики. Подобное совмещение преподавания двух предметов считалось бы странным в Финляндии и многих странах, где занятия спортом не являются основной задачей школы.

В одной Оклахоме Бетель мог выбирать из почти дюжины педагогических программ – это почти втрое больше, чем в Финляндии, которая гораздо больше Оклахомы. Как и большинство штатов, Оклахома выпускала намного больше учителей, чем требовалось. В большинстве вузов США педагогика считается одной их самых легких специализаций. На педагогические факультеты принимают едва ли не каждого, кто заявляет о любви к детям. Попав же в вуз, будущие педагоги обычно выбирают облегченные курсы.

Бетель учился в Северо-восточном государственном университете, как и директор школы Саллисо и многие учителя Оклахомы, включая маму Ким. Этот университет готовит больше учителей, чем любой другой вуз штата, и имеет хорошую репутацию. Однако принимают туда студентов с гораздо более слабыми знаниями математики, чтения и естественных наук, чем финские педвузы. Обычный балл за «Тест американского колледжа»[30] в этом университете ниже, чем в среднем по стране, – это закономерность для многих программ подготовки педагогов по всей Америке.

Чтобы учительствовать в Оклахоме, степень магистра не нужна. Во многих штатах от учителей не требуется наличия степени в предметной отрасли знаний – они предпочитают степень магистра педагогики. Степень магистра в целом не повышает профессионализма американских учителей, а некоторые исследования допускают, что даже понижает.

Во всех штатах ежегодно выпускается почти в 2,5 раза больше учителей, чем нужно. Но особенно много готовят учителей начальной школы. В этом отношении США не исключение. Сочетание низких требований и большого предложения стало бедой для образования во всем мире и снижает уровень учительской профессии. Оклахомцы хвалили своих учителей за тяжелый труд, и справедливо, но они не хвалили их за образованность.

Финский ландшафт изобиловал маленькими педвузами разного качества – как и в США. Финляндия тоже некогда пользовалась лозунгом «Ни одного отстающего ребенка», знакомым учителям США и других стран. В 1970-е финские учителя вели поурочные журналы. Их донимали проверками, следуют ли они централизованному 700-страничному учебному плану. Центральные органы власти утверждали учебники. Учителям не доверяли принимать собственные решения.

В те времена финны сделали нечто – чего не бывало в США и большинстве других стран. Они «перезагрузили» свои педвузы, ужесточив правила приема и обучения в них. В ходе реформы образования правительство закрыло самые маленькие вузы и перевело подготовку учителей в более уважаемые университеты. Это была смелая реформа и небесспорная. Оппоненты доказывали, что новая система элитарна и, как предупреждала одна передовица, «закроет путь в учителя сельской молодежи». Некоторые ректоры тоже возражали, опасаясь, что включение такой предпрофессиональной практической подготовки может размыть академические стандарты остальных факультетов и снизить престиж университетов. Кстати, те же самые аргументы приводят и в США, когда бы кто ни пытался сделать подготовку учителей более серьезной.

Но Финляндия жаждала обновления, и власти понимали, что только образование способно спасти страну от отставания. Чем больше я читала об истории страны и говорила с финнами, тем больше мне нравился здравый смысл, пронизывающий эту историю. Финны решили, что повысить уровень образования может только учитель, талантливый и тщательно подготовленный. Это стало основой очевидной образовательной стратегии.

Финны сделали то. чего не бывало в США и большинстве других стран. Они «перезагрузили» свои педвузы, ужесточив правила приема и обучения в них.

И случилось чудо: в 1980–1990-е Финляндия превратилась в совершенно новую страну, каких еще не было в мире. С новыми, более высокими стандартами и более строгой подготовкой учителей лозунг «Ни одного отстающего ребенка» стал ненужным. Более того, он стал бременем, мешающим учителям и школам достигнуть высочайшего уровня. Так Финляндия начала убирать свои наиболее суровые нормы, одну за другой, словно снимая леса с прекрасной скульптуры.

Правительство упразднило школьных инспекторов. Они уже не были нужны. Тщательно отобранным и обученным учителям доверили создание основного государственного учебного плана, заведование кабинетами и подбор учебников. Их учили так, как нужно учить учителей, и относились к ним так, как следует к ним относиться.

В начале 1990-х экономический кризис, как ни странно, ускорил эту эволюцию. Из-за глубокой рецессии местным властям Финляндии приходилось сокращать расходы. Бюджеты образования нужно было урезать на 15–20 %. Единственное условие, при котором местные руководители могли бы согласиться на большое урезание расходов, – это получить что-то взамен. И правительство решило предоставить местным властям еще больше самостоятельности – больше, чем в большинстве других стран. Это освобождение сработало лишь из-за всех произошедших раньше изменений. К тому времени финны разработали сильную систему. Как только была введена эта система, сдержки и противовесы