Лучшее за год XXV/II. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - [28]

Линкольн ощутил прилив надежды.

— Мне он показался вполне реальным.

Воспоминания у него были расплывчатыми, и он даже не был абсолютно уверен, кто именно из четырех друзей Тая был Стивом, однако все они производили впечатление нормальных людей.

— У них есть его геном, — продолжила Дана. — Есть фильмы, есть блоги, есть электронные письма — и Стива, и многих людей, кто его знал. У них есть тысячи фрагментов его жизни. Это как границы огромной головоломки.

— Так это хорошо? Много данных — это хорошо?

Дана помедлила, прежде чем ответить.

— Сцены, которые ты описал, уже проигрывались тысячи раз. Они пытаются наладить своего Стива так, чтобы тот писал точно такие же письма, смотрел в камеру с абсолютно тем же выражением — причем сам, не следуя сценарию, как это делают статисты. А большой объем данных поднимает эту планку очень высоко.

Идя на стоянку, Линкольн думал о смеющемся беззаботном мальчишке, которого он называл Крисом. Тот жил несколько дней, писал кому–то письмо… а потом его память стиралась, перезагружалась, и все по новой. Он опять лез на водонапорную башню, снимал фильм про друзей, а потом обращал камеру на себя, говорил одно неправильное слово… и его опять стирали.

Тысячи раз. Миллионы раз. Стивпрограмма обладала бесконечным терпением и бесконечной тупостью. После каждой неудачи она меняла актеров, тасовала несколько переменных и запускала эксперимент снова. Число возможных вариантов бесконечно, и она будет пытаться, пока Солнце не погаснет.

Линкольн ощутил усталость. Он залез в машину, сел возле бабушки, и они поехали домой.

Перевел с английского А. Новиков

Кейдж Бейкер Адское пламя в сумраке [26]

Кейдж Бейкер — одна из самых ярких звезд, загоревшихся на литературном небосклоне в конце 1990–х. В 1997 году писательница опубликовала свой первый рассказ в «Asimov's Science Fiction», и с тех пор на страницах этого журнала часто появляются ее увлекательные истории о приключениях и злоключениях агентов Компании, путешествующих во времени. Рассказы Бейкер также печатались в «Realms of Fantasy», «Sci Fiction», «Amazing» и других изданиях. Первый роман о Компании, «В саду Идена» («In the Garden of Eden»), вышел в свет в том же 1997 году и сразу стал одним из самых обсуждаемых дебютов года. За ним последовали другие произведения, в том числе романы о Компании — «Небесный койот» («Sky Coyote»), «Мендоса в Голливуде» («Mendoza in Hollywood»), «Кладбищенская игра» («The Graveyard Game»), «Жизнь века грядущего» («The Life of the World to Соте») и «Дитя машины» («The Machine's Child»), а также повесть «Королева Марса» («Empress of Mars») и первый роман Бейкер в жанре фэнтези «Наковальня мира» («Anvil of the World»), кроме того, сборники «Черные проекты, белые рыцари» («Black Projects, White Knights»), ««Вещая египтянка» и другие рассказы» («Mother Aegypt and Other Stories»), «Дети Компании» («The Children of the Company») и «Мрачные понедельники» («Dark Mondays»). He так давно Бейкер приступила к работе над двумя новыми циклами о Компании, причем мир, созданный в одном из них, по богатству и оригинальности не уступает лучшим образцам эпического фэнтези. Среди последних работ писательницы романы «Сыны небес» («Sons of Heaven») и «Не то она получит ключ» («Or Else My Lady Keeps the Key»). До того как заняться литературой, Бейкер успела побывать художницей, актрисой, руководителем Центра живой истории и преподавателем елизаветинского английского. Писательница живет в городе Писмо–Бич, Калифорния.

В рассказе «Адское пламя в сумраке» автор позволяет нам — в компании бессмертного путешественника во времени — вступить в прославленный клуб для избранных, куда очень трудно попасть, но еще труднее выйти.

Одним осенним днем 1774 года по улицам одного лондонского квартала шагал один разносчик. Заплечный мешок его был полон, поскольку разносчик, по правде говоря, не особенно старался продать свой товар. Одежда его была поношенна и несколько великовата, но чиста и скроена на такой манер, который, при определенной живости воображения, позволял заподозрить, что ее владелец вполне может быть доблестным героем, вступившим, вероятно, в полосу невезения. И не просто героем, а даже предметом чьего–то страстного обожания.

На ходу разносчик насвистывал; а когда мимо проезжали коляски власть имущих, обдавая его грязью, снимал шляпу и раскланивался. Если вдруг его окликали покупатели, он останавливался и с готовностью ворошил свой заплечный мешок, доставая воск для печатей, катушки ниток, промокательную бумагу, дешевые чулки, грошовые свечи, трутницы, мыло, булавки и пуговицы. Цену он запрашивал приемлемую, держался почтительно, но без подобострастия, однако торговля шла не слишком бойко.

По правде говоря, на разносчика обращали так мало внимания, что он почти невидимкой скользнул в переулок и вышел на одну из тропинок, проходивших за домами. Ему это было только на руку.

Он двинулся дальше вдоль садовых оград и глухих стен сараев — с легкостью, порожденной близким знакомством с этими краями, — и направился к одной кирпичной стене. Разносчик приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть за нее, а затем постучал, как было условлено, — «трататам–пам».