Лучшее за год 2006. Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - [13]

Бенджамин Розенбаум Заведи часы

Известно, что американцы внимательно следят за часами, но, судя по замечательному рассказу, который предлагается вашему вниманию, мы могли что-то и пропустить.

Бенджамин Розенбаум печатался в «The Magazine of Fantasy & Science Fictions», «Asimov's Science Fiction», «Argosy», «The Infinite Matrix», «Strange Horizons», «Harper's», «McSweeney's», «Lady Churchill's Rosebud Wristlet» и прочих. Недавно вернулся из Швейцарии, где жил в последнее время, и теперь обосновался вместе с семьей в Фоллз-Черч, штат Виргиния.

Посвящается Джеффу и Терри

Агент по недвижимости Страны Пиратов была старухой. Противной старухой. У Старичья трудно определить возраст, но ей было далеко за Тридцать. Кожа у Старичья не такая упругая, как у нас, но если правильно пользоваться различными маслами и пудрами, то все же можно избежать морщин. Эта женщина, по всей видимости, не утруждала себя заботой о коже. Вокруг глаз и над бровями у нее пролегли глубокие морщины.

Эдакая Мамочка — голубое платьице, фартук с оборочками, белые перчатки. Если разъезжать по нашей части Монтаны с такими огромными трясущимися грудями и бедрами, то что еще остается носить.

Она что-то сказала тому, кто сидел на заднем сиденье фургона, а потом поспешила по дорожке к нам.

— Какое прекрасное место, — заворковала она. — И вокруг так красиво.

— Смотри, Сьюз, это твоя мать, — прошептал мне на ухо Том.

От его дыхания мне стало щекотно, и я оттолкнула его.

Конечно, тут прекрасно, здесь она абсолютно права. Мы стояли под пятидесятифутовым носом галеона, который приехали посмотреть. Нас окружала целая флотилия военных кораблей: шлюпы, фрегаты и катера; они красовались на прилизанных лужайках, вдоль серо-стальных улиц. Большинство кораблей были на замке, лужайки вокруг них казались абсолютно девственными. И только у нескольких был жилой вид — на лужайках виднелись разные машины и механизмы, кое-где даже начали копать землю маленькими бульдозерами, но потом все бросили. На главных мачтах были подняты флаги: Семейные. Групповые или еще другие. Прохожих обдавали водой из водяных пушек.

Я сунула руки в карманы брюк и спросила:

— Значит, почти все тут Девятилетки?

Тридцатилетняя Дама нахмурилась:

— Мэм, боюсь, что по Акту две тысячи тридцать пятого года…

— Ага, расы, пол, этиологический возраст, хронологический возраст, побудительные предпочтения или национальная идентичность — я знаю законы. Но скажите, кто еще захочет жить в Стране Пиратов?

Тридцатилетняя Дама открыла рот, но ничего не ответила.

— Или кто еще сможет себе это позволить, — бросила Шири.

Она не задумываясь полезла вверх по веревочной лестнице и была уже где-то наверху. Ее вишневые кроссовки нащупывали боковой планшир. Тридцатилетняя Дама беспомощно пыталась что-то схватить руками. Эти Старикашки вечно так пугаются, когда мы лезем наверх.

— У вас мало денег? — спросил Томми. — Поэтому вы так одеваетесь?

— Перестань приставать к Даме, — проворчал Макс.

Макс у нас Восьмилетка, он серьезнее остальных относится к вопросу этиологической дискриминации. К тому же он просто лучше всех нас. Еще он накачан, как воздушный шар; ведь в нем росту всего-то четыре фута, вот он и обзавелся мышцами на биоинженерной основе и стал похож на огромный грейпфрут. Чтобы поддерживать себя в форме, ему нужно съедать каждый день целый фунт или два специальных соевых бифштексов.

Тридцатилетняя Дама поднесла руку к глазам и заморгала, словно собиралась заплакать. Вот это да! Они ведь практически никогда не плачут. И мы не так уж плохо себя с ней вели. Мне даже стало ее жаль. Я подошла к ней и взяла за руку. Она вздрогнула и быстро отдернула руку. Никакого межэтиологического понимания и прощения.

— Давайте осмотрим дом, — предложила я, засовывая руки в карманы.

— Галеон, — сухо поправила она.

— Галеон — так галеон.

Она сделала замысловатый жест пальцами руки — эдакую мудру-ключ, и с палубы галеона опустился входной трап. Неплохо.

Если честно, мы все предвкушали нечто необычное. Наша Группа испытывала крайнюю необходимость в смене места жительства, во всяком случае, четверо из нас были в этом уверены. Мы уже слишком устали от жизни в гетто — жили мы в трех таунхаузах образца XX века в Биллингсе, области «смешанных возрастов», и потому нас окружали мародеры Тринадцати, Четырнадцати и Пятнадцати лет — бедняги пострадали от коммуникативного синдрома задержки развития. Это случилось, когда бушевал вирус, он воздействовал на гипофиз, и, как следствие, у них полностью блокировалась щитовидная железа. И дело было не только в последующем гигантизме и проблемах со здоровьем, вызванными тридцатилетними передозировками гормонов роста, тестостерона, эстрогена и андрогена. Больше всего они страдали от проблем социальных: криминогенной обстановки, насилия, оргий, ревности и вечной жалости к самим себе.

Ну ладно, Максу они нравились. Многие из нашей Группы считали, что жить в гетто весело. На дни рождений мы всегда шокировали другие Группы своими поздравлениями. Но это было, когда все восемь членов нашей Группы держались вместе, а потом случилось так, что Катрина и Огбу отправились на юг. Когда нас было восемь человек, мы представляли собой настоящую Группу — сильную и неуязвимую, могли спокойно посмеяться над кем угодно.