Лучшее во мне - [27]

На самом деле Эби не пытался убить его — просто хотел внушить ему, впрочем, как и всем остальным, у кого могли возникнуть мысли насчет Кэнди, свою точку зрения. В следующий раз, однако, Эби не станет полагаться на авось. Раз начав бить, он уже не остановится, он будет умнее. Он всегда был осторожен, когда в дело мог вмешаться закон, но все должны знать, что его девушка для других недоступна. Так что другим на нее лучше не заглядываться, не разговаривать с ней и уж точно нечего и мечтать залезать к ней под юбку.

Ей, может, это и обидно, но она все же должна понимать, что сейчас принадлежит ему одному. Уж очень не хотелось бы расквасить эту хорошенькую мордашку, чтобы и до нее донести эту истину.

Кэнди не знала, что ей делать с Эби Коулом. Они, конечно, встречались несколько раз, и он, как она поняла, видно, решил, будто может ею помыкать. Но он обычный парень, а даже про таких тупоголовых, как Эби, она давным-давно все поняла. Пусть ей всего двадцать четыре, но она уже с семнадцати лет живет самостоятельно и за это время усвоила, что пока носит распущенными свои длинные светлые волосы и смотрит на парней снизу вверх вот такими глазами, она может вертеть ими как хочет. Она умела дать мужчине почувствовать себя обаятельным, не важно, какой он был в жизни. И последние семь лет эта тактика ей очень помогала. У нее, к примеру, был «мустанг» с откидным верхом — подарок одного старикашки из Уилмингтона и маленькая статуя Будды на подоконнике, возможно, золотая, полученная от одного милого китайца в Чарлстоне. Она точно знала, что, пожалуйся она Эби на нехватку денег, и тот скорее всего даст ей сколько надо и почувствует себя королем.

Впрочем, мысль эта, наверное, не самая удачная. Кэнди приехала в Ориентал лишь несколько месяцев назад и не знала, кто такие Коулы. Но чем больше она о них узнавала, тем меньше ей хотелось подпускать к себе Эби. Не потому, что он бандит, вовсе нет. От поставщика кокаина в Атланте она за несколько месяцев поимела почти двадцать тысяч долларов, и их отношения устраивали его так же, как и ее. Нет, дело не в этом — отчасти ей было некомфортно с Эби из-за Теда.

Эби часто приходил с братом, которого она, откровенно говоря, боялась. Ее пугали не только его рябое лицо или коричневые зубы. Дело в его… ауре. Когда он улыбался ей, в его глазах мелькало некое веселое злорадство, словно он не мог решить, удушить ее или поцеловать, но считал, что и первое, и второе будет весело.

С самого начала при виде Теда Кэнди пробирала дрожь. И теперь она вынуждена была признать, что чем лучше она узнавала Эби, тем больше ей казалось, что оба брата сделаны из одного теста. Последнее время Эби все больше начинал вести себя по отношению к ней… как собственник, и это ее пугало. Сказать по правде, пожалуй, ей стоит куда-нибудь переехать.

Не важно куда: на север, в Виргинию, или на юг, во Флориду. Она бы хоть завтра уехала, да пока маловато денег, которые у нее никогда надолго не задерживались. Однако ей пришло в голову, что если в эти выходные она подцепит кого-нибудь в баре и верно разыграет свои карты, то к воскресенью сможет прилично заработать и тогда свалит отсюда к черту, прежде чем Эби Коул поймет, что к чему.

Фургон вильнул к обочине и обратно. Постукивая сигаретной пачкой по бедру, Алан Боннер пытался вытряхнуть оттуда сигарету и вместе с тем не пролить зажатый между колен стаканчик кофе. По радио в стиле кантри голосили что-то про человека не то потерявшего собаку, не то хотевшего ее завести, а может, даже про любителя есть собак, как-то так, но ведь слова не так важны, как ритм, а он на сей раз был о-го-го какой. Но главное, наконец настала пятница, а значит, отработать осталось всего семь часов, а там длинные, великолепные выходные, поэтому настроение у Алана существенно улучшилось.

— Нельзя ли потише? — спросил Бастер.

Бастер Тибсон был новичком в компании и лишь поэтому находился сейчас в грузовике Алана. Всю неделю он либо на что-то жаловался, либо задавал какие-то вопросы, а это кого угодно с ума сведет.

— Что? Не нравится песня?

— В инструкции говорится, что громкое радио отвлекает от дороги. Рон, когда принимал меня на работу, подчеркивал это особо.

Это была еще одна черта, так раздражавшая в Бастере: он всегда и все делал по правилам.

Наверное, потому-то Рон его и взял. Алан наконец вытряхнул сигарету из пачки и, зажав ее в зубах, принялся шарить в поисках зажигалки. Она завалилась в глубь кармана, и, вытаскивая ее, Алану потребовалось особенно постараться, чтобы не пролить кофе.

— Ничего страшного. Сегодня все же пятница, не забывай.

Бастера ответ, судя по всему, не устроил, и Алан, бросив на него взгляд, заметил, что тот сегодня утром выгладил рубашку. И, без сомнения, показался в ней Рону. Небось зашел в офис с записной книжкой и ручкой, чтобы все зафиксировать, что говорит Рон, и по ходу дела повосхищаться его мудростью.

А что за имечко у парня? Это вообще песня. Ну какой родитель, спрашивается, назовет своего ребенка Бастер?

Фургон снова вильнул вбок: Алан наконец вытащил зажигалку.

— Откуда у тебя, черт возьми, такое имя, Бастер? — поинтересовался он.