Лучшее в тебе - [24]

Я поставил еду на стол, потом тихо прошел по коридору, остановился у двери родительской спальни и прислушался. Тишина. Мой отец обычно храпел, но в последнее время перестал. Теперь он спал так спокойно. По ночам я лежал в своей постели, закрывая уши, и хотел, чтобы он перестал храпеть, а я смог заснуть. В эти дни я поймал себя на том, что мне хочется, чтобы он храпел. Просто чтобы я знал, что он все еще дышит.

Мое сердце сжалось при мысли о том, что мой отец больше не дышит. Паника и боль, пришедшие с этой мыслью, сдавили мне горло, перехватив дыхание. Я отошел от их двери и вернулся в свою комнату, чтобы не беспокоить маму. Закрыв за собой дверь, я оперся руками на дверь, чтобы удержаться, и опустил голову, хватая ртом воздух.

Я теряю его. Я знал это, но, черт возьми, это так больно.

Каждый раз, когда я позволял реальности проникнуть внутрь, я переставал контролировать эмоции. Я почувствовал, как мое тело дрожит, а глаза застилают слезы. Как я смогу прожить свою жизнь без отца? Он мне нужен. Мы нуждаемся в нем.

Мне удалось резко вдохнуть, и я закашлялся, прежде чем оттолкнуться от двери и подойти к кровати, чтобы сесть. Мой телефон прижался к ноге, когда я засунул его в карман. Мэгги вошла в мои мысли, и, не думая о происходящем, я вытащил телефон и просмотрел контакты в поисках ее номера. Она ответила после второго гудка.

– Привет, – тихо сказала она. Было уже поздно, но я знал, что ребята еще у Брэйди.

– Ты что, спала? – спросил я.

– Нет. Я все еще сижу там, где ты видел меня в последний раз, – ответила она.

Я закрыл глаза и представил ее там, в окне. Погруженную в свои мысли. В одиночестве. Последние два года она провела так много времени наедине с собой. Не разговаривая с другими. Мне не хотелось об этом думать. Мысль о том, что Мэгги одна, причиняла мне боль. Я понимал это, но мне хотелось быть рядом с ней так же, как она была рядом со мной. Может быть, теперь я смогу стать тем другом, который ей нужен. Так же, как она стала моим.

– У тебя бывали моменты, когда ты не могла дышать? Когда боль была настолько сильной, что сдавливала горло и не отпускала?

– Да. Это называется паническая атака. У меня их было много. Но не случалось с тех пор, как я переехала сюда.

Значит, я не сошел с ума. Это нормально.

– Как ты с ними справлялась?

Мэгги вздохнула.

– Сначала я не знала, что делать. Однажды я даже потеряла сознание оттого, что не дышала. Но я научилась думать о том, что делает меня счастливой. Это подарило мне покой. Я не позволяла боли управлять мной. И тогда давление в горле ослабевало, и я снова могла дышать.

Она дала мне покой. Она была единственным человеком, который дарил мне покой в течение долгого времени.

– Ты боишься закрывать глаза по ночам? – спросил я Мэгги.

– Да. Потому что знаю, что будут сниться кошмары. Так всегда происходит.

– И я тоже. Боюсь, завтра он не проснется, – ответил я.

На мгновение она замолчала. Мы оба сидели и слушали дыхание друг друга. Как ни странно, этого оказалось достаточно.

– Когда-нибудь это случится, Уэст. И это будет невероятно тяжело. Но то, что ты можешь сделать сейчас, – это максимально использовать оставшееся время. Поговори с ним, даже если он не сможет ответить. Держи его за руку. Расскажи ему все, что считаешь нужным. Так что, когда он уйдет, ты ни о чем не будешь жалеть.

Мать украли у Мэгги без предупреждения. Отец совершил ужасный поступок. Мэгги потеряла все это просто так. Она была права. У меня есть время убедиться, что я ни о чем не жалею.

– Ты о чем-нибудь сожалеешь? – спросил я, уже зная ответ. Я слышал это в ее голосе.

– Да. О многом, – послышался ее мягкий ответ. Я не мог себе представить, чтобы у милой Мэгги существовали причины для сожалений. Она была доброй и нежной. Трудно себе представить, что она неидеальна.

– Я уверен, что ты была той дочерью, о которой мечтает каждая мать, – заверил я Мэгги. – Я знаю, что твои родители, должно быть, очень гордятся тобой.

Сначала она не ответила, и я испугался, что заставляю ее говорить об этом слишком много. Я сосредоточился на ее боли, чтобы забыть свою. Я был недостаточно осторожен.

– За два часа до смерти моей матери я сказала ей, что она разрушает мою жизнь, – сказала Мэгги и горько рассмеялась. – Потому что я хотела пойти на вечеринку, которую устраивала моя подруга в своем доме, и моя мать думала, что там не было надлежащего взрослого надзора. Я так сильно хотела уйти. Я думала, что если она не отпустит меня – это станет концом света. Самое худшее, что может случиться со мной. Если бы я только знала, что через два часа потеряю ее… Что я узнаю, каково на самом деле столкнуться с концом света.

Я закрыл глаза и почувствовал, как ее сожаления давят на меня, словно они принадлежат мне. Она была пятнадцатилетней девочкой, которая хотела вырасти. Она вела себя так же, как и все подростки. Черт возьми, у меня тоже бывали такие моменты. Это так чертовски несправедливо, что она потеряла свою мать, прежде чем смогла все понять. Прежде чем она смогла бы извиниться и все исправить.

– Она знала, что ты не это имела в виду, – сказал я Мэгги, понимая, что это не самые нужные слова. Но я не знал, как правильно ее поддержать.