Лучшее - [81]
— А вы уверены, что наше время не вышло? — спросила Велкин с некоторым опасением.
— Время вышло само для себя, но к нам это не имеет отношения, — объяснил Джозеф. — Время — всего лишь метод подсчета чисел. Причем неэффективный, потому что числа, во-первых, ограничены, а во-вторых, счетовод неминуемо скончается, дойдя до конца серии. Один лишь этот аргумент доказывает бессмысленность подобной математической системы; она вообще недостойна рассмотрения.
— Значит, нам ничто не угрожает? — Велкин хотела определенности.
— Нет, разве что внутри времени, но мы-то вне его. Ничто не может воздействовать на нас, кроме как в пространстве, а мы — вне пространства. Прекрати, Карл! То, что ты делаешь, называется содомия…
— У меня в одном из внутренних пространств червь, и он меня беспокоит, — пожаловался пилот Колибри. — Он очень шустрый.
— Нет-нет, это невозможно. Ничто не может нам навредить, — уверенно повторил Джозеф.
— У меня тоже червь во внутреннем пространстве, только более глубоком, — сообщил Икар. — Это не в голове, не в сердце, не в кишечнике. Может, мое внутреннее пространство всегда было вне общего пространства? Мой червь не грызет меня, но он шевелится. Может, это просто усталость оттого, что я вне досягаемости чего бы то ни было?
— Откуда эти сомнения, друг мой? — проворчал Джозеф. — У тебя их не было мгновение назад, у тебя их не было десять миллионов лет назад. Так откуда они сейчас, когда нет никаких «сейчас»?
— Ну, что до этого… — протянул Икар (и миллион лет минул), — хотелось бы взглянуть на один объект из моего прошлого… (и минул еще один миллион лет)… он называется «мир».
— Ну так удовлетвори любопытство, — посоветовал Карл. — Или не знаешь, как сотворить мир?
— Знаю, но будет ли он тем же?
— Постараешься — будет. Он будет таким, каким ты его сделаешь.
И Икар Райли сотворил мир. Но он не слишком старался, и мир получился не совсем таким, как раньше, хоть и похожим.
— Хочу посмотреть, есть ли в этом мире то, что мне нужно, — заявила Велкин. — Придвинь-ка его поближе.
— Вряд ли это там есть, — сказал Джозеф. — Вспомни, сколько миллионов лет прошло.
— Оно будет там, если я помещу его туда, — возразил Икар.
— К тому же ты не сможешь пододвинуть мир ближе. Расстояния теперь бесконечны, — добавил Карл.
— Зато могу подстроить фокусное расстояние, — опять возразил Икар и так и сделал. Мир неизмеримо приблизился.
— Мир помнит нас, как щенок — хозяина, — сказала Велкин. — Смотрите, он прыгает на нас.
— Скорее, как лев, который хочет добраться до охотника, забравшегося на дерево подальше от когтей, — проворчал Икар, предчувствуя недоброе. — Но мы-то не на дереве.
— До нас ему не дотянуться, как ни старайся, — Велкин вошла в пике. — Пора спускаться.
(«И наклонили они небеса и сошли».)
Очень странная вещь приключилась с Рональдом Колибри, когда он коснулся земли. Казалось, у него начался припадок. Его лицо обмякло, на нем отразились боль и ужас. На призывы он не отвечал.
— Рональд, что случилось? Не молчи! — отчаянно молила Велкин. — Ой, что это с ним? Кто-нибудь, помогите!
Тут с пилотом стало происходить совсем уж невероятное. Он начал складываться и разрушаться, снизу вверх. Кости медленно лопались и протыкали кожу изнутри, внутренности вылетали наружу. Рональд сплющивался. Дробился. Расплескивался. Разве возможно, чтобы человек расплескивался?
Затем приступ настиг Карла: та же вялость и ужас на лице, то же складывание и разрушение снизу вверх — такая же отвратительная последовательность.
Следующим в состояние разрушения вошел ничего не понимающий Джозеф.
— Икар, что с ними происходит?! — кричала Велкин. — И что это за звук — долгий громкий «бу-у-ум»?
— Они мертвы. Как это возможно? — оторопело бормотал дрожащий Икар. — Ведь смерть — во времени, а мы вне его.
Но и он испытал на себе неумолимую поступь времени, когда соприкоснулся с землей, разрушаясь и растекаясь еще отвратительнее, чем остальные.
И Велкин тоже коснулась земли, врезалась в нее… и что потом?
Она услышала звук — долгий громкий «бу-у-ум».
(Прошло еще миллион лет, а может быть, несколько недель.)
Трясущаяся старуха на костылях ковыляла вниз по темным проходам в глубине «Скал». Слишком старая, чтобы быть Велкин Алауда, но не слишком старая для Велкин, прожившей миллионы лет вне времени.
Нет, она не погибла. Она же была легче остальных. К тому же, она дважды проделывала это и не получила ни единой царапины. Но это было еще до того, как она познала страх.
Естественно, ей сказали, что ходить она больше не сможет. И вот неестественно она ковыляет на костылях, сопровождаемая запахом плесени, эхом и сыростью, в абсолютной темноте, туда, где маленькие создания неправильной формы источают неверный свет. Она хочет лишь одного, без чего не может жить.
— Неба для старой разбитой карги! Неба пакетик, спаси, помоги! — проскрипела Велкин старушечьим голосом. Но ответом было лишь эхо.
Разве должен продавец Неба жить вечно?
Смеющиеся утесы
Этот рассказ вышел в марте 1969 года в «Журнале Ужасов», безусловно, мало подходящем для публикации произведений Р. А. Лафферти (журнал издавал Роберт А. В. Лоундес, который напечатал когда-то несколько ранних рассказов Лафферти и безусловно знал о нем предостаточно). Второй раз рассказ вышел в 1972 году в сборнике «Странные дела» и с тех пор почти не переиздавался. Но его точно не отнесешь к жанру хоррора, хотя, возможно, здесь сыграл роль эпизод из той области, которую Фрейд называл «ужасом инцеста».
