Лучше умереть в бою - [47]

Он чуть было и здесь не сказал «как русские». Но сдержался, понимая, что это будет уже невежливо. И мне дал возможность вежливо ответить.

–  Я знаю, что у вас богатый опыт, и потому готов вас выслушать.

–  Мой опыт мало тебе поможет. Если бы у меня было время хотя бы месяц тебя потренировать, был бы другой разговор, хотя, я думаю, это тоже мало что дало бы. Тебе никогда не победить Пехлевана. Весовые категории разные. Опыт разный. Я так думаю, что ты рассчитываешь на свои удары?

–  Конечно, – согласился я. – Разницу в весе я тоже понимаю. И удар – один из моих главных аргументов. У Пехлевана, мне кажется, для хороших ударов руки тяжеловаты.

–  Вот поэтому я и хочу тебя предупредить. Я сам боролся в «классике» [12]. У нас нельзя было хватать за ноги и использовать их при проведении бросков. А Пехлеван боролся в вольной. У них можно использовать ноги, можно хватать за них. И он сразу постарается сделать «проход в ноги». Это один из основных элементов борца-вольника. Захватит за ногу, и все. Повалит, и ты пропал. Ты можешь долго держаться в стойке. Но если он тебя повалит, уже не отпустит.

–  Спасибо за совет. Я обязательно учту ваш опыт и постараюсь не дать перевести себя в партер. Хотя, говоря честно, я способен чувствовать себя хорошо в той ситуации, где мой противник считает себя хозяином. Это важный психологический момент. В партере он будет более расслаблен и даст мне возможность преподнести сюрприз.

–  Хочешь сделать ему «болячку»? [13] – с интересом спросил Абумуслим Маналович.

–  Посмотрим, как получится.

–  Да, у вольников «болячки» запрещены, и Пехлеван к ним не привык, – согласился старик. – Но ты настраивайся. Илдар готов поддержать тебя, хотя ему это тоже не по силам.

–  В каком смысле – поддержать? – не понял я.

–  У нас есть такой обычай, – объяснил сам Илдар. – Если твой гость выступает в каком-то состязании и становится побежденным, хозяин дома обязан сам занять его место и вступиться за его честь.

–  Ты готов драться с Пехлеваном? – удивился я.

–  Такой у нас обычай, – твердо сказал мой недавний пленник.

–  Он уничтожит тебя, – сказал я.

–  Тогда уже я выйду против него, – заявил Абумуслим Маналович.

–  Да, – улыбнулся я одобрительно и с удивлением. – Хороший обычай. Для меня это лишний стимул одолеть Пехлевана. Если у меня не хватит мотивации со своей стороны, то вы со своей дали мне еще один повод победить. Спасибо!

Я говорил вполне серьезно, и хозяева так же серьезно восприняли мои слова.

–  У нас в горах говорят: отправившийся в дорогу не должен обращать внимания на плохую погоду – возвращаться бывает более тяжело, чем идти вперед, – сказал Илдар. – Не будем тебе мешать готовиться.

Отец, а за ним и сын повернулись, чтобы уйти.

–  Абумуслим Маналович, – тихо позвал я. Старик обернулся. – Извините за вопрос. Почему вы не хотели разговаривать по-русски?

–  Тебе это важно знать?

–  Мне почему-то кажется, что важно.

–  Хорошо, если ты воспримешь это всерьез. Мне тоже кажется, что это важно. Но я скажу тебе только в том случае, если ты победишь Пехлевана. Хотя сам я в это не верю. Если не победишь, то уже и говорить мне будет некому… И некому будет тебе сказать, если ты еще останешься жив. Бывает, что инвалиды долго лежат без движения. По несколько лет лежат, и дышат, и думают о чем-то. Некоторые даже разговаривать могут…

* * *

Значит, Пехлеван выделил мне час на подготовку. Или на то, чтобы убежать… Не знаю, какого он обо мне мнения. Но если действительно первое, то он проявил благородство, дав мне возможность размяться и отойти ото сна. Если второе, то он знает обо мне больше, чем я предполагал, и пытается таким образом себя обезопасить, надеясь избежать поединка, но не имея смелости прилюдно отказаться от него.

Я понимал: этот час следует использовать с толком, успеть подготовиться, чтобы не навредить себе. Выйти неподготовленным на опасную схватку – это весьма чревато крупными неприятностями. Если психологически я всегда готов к схватке, то физически следовало срочно привести себя в норму. Я начал разминку, естественно, с пальцев рук. Следовало размять их основательно, чтобы обеспечить приток свежей крови, но при этом излишне не нагружать, чтобы не приблизить момент усталости.

И я начал работать пальцами. Сначала просто разминал, потом отжимался на пальцах от пола, но не долго, чтобы и мышцы слишком не напрягать, и сухожилия ненароком не потянуть. Но эту разминку прервал телефонный звонок. Я вытащил трубку, предполагая, что звонит кто-то не мне, а Полтора Коляну, поскольку «голос подала» именно его трубка. Однако определитель высветил номер подполковника Громадского. Звонить просто так Виктор Васильевич не будет. Значит, есть новости.

–  Здравия желаю, товарищ подполковник! – отозвался я бодрым голосом.

–  Как дела, Коля? Здравствуй…

–  Отоспался.

–  Я знаю, что ты в селе. У кого?

–  В доме отца своего бывшего пленника. Жду появления здесь Пехлевана. Я послал ему вызов на поединок по «рукопашке».

–  Серьезный соперник, – согласился подполковник. – Не убей его только. Он сгодится для следствия. Ты готовишься серьезно?

–  Только начал разминку, товарищ подполковник, как вы позвонили.