Лучше не будет - [8]

По ночам она видела сквозь стволы кокосовых пальм яркие огни курорта. Иногда, когда менялся ветер, до нее доносились звуки танцевальной музыки, раскаты смеха. Она никогда не любила праздность. Раньше не оставалось времени на танцульки и вечеринки, теперь же иногда приходится посещать увеселительные заведения, но только если это необходимо по деловым соображениям. Тем не менее на пустынном берегу в ночные часы Сайрин иногда испытывала зависть к чужому веселью, и в такие минуты ей приходилось напоминать себе, как она жаждала одиночества.

Щурясь от солнца, Сайрин наблюдала за цепочкой воздушных пузырьков, появившейся на сверкающей водной глади. Она сидела на скале в небольшом гроте у той части острова, что была менее доступна курортникам. Здесь плеск моря и звон цикад не заглушаются музыкой или взрывами хохота, девственный песок не засорен брошенными жестянками и пустыми склянками из-под жидкости для загара.

Линия пузырьков вышла из ослепляющих солнечных отблесков. Сайрин слегка выпрямилась, заметив темный силуэт под растревоженной морской гладью. Она подняла ноги из воды: не акула ли? Длинная темная тень под водой шла курсом прямо на ее скалу, и Сайрин замерла, не осмеливаясь прыгнуть в воду и уплыть, когда рядом неопознанное существо.

Идиотская паника улетучилась, как только Сайрин увидела поднимающуюся из глубины фигуру человека с аквалангом. А могучий разворот плеч, мелькнувших над водой, тут же подсказал точный ответ. Аквалангист посмотрел на Сайрин сквозь свои очки, быстро замигал глазами и снова ушел вглубь. Затем он вынырнул уже ближе, мягкая волна вынесла пловца на скалу. Кислородный баллон царапнул по камню, когда он снял маску.

Сайрин и аквалангист уставились друг на друга. Его почти синие глаза отразили морскую лазурь.

— Один из членов Совета директоров «Уорда», — произнес он, улыбнувшись. Солнце блеснуло на мокрых губах. — Во плоти.

Ее сердце бешено заколотилось.

— Стоун? Что вы здесь делаете? — глупо спросила она, прикрывая руками обнаженную грудь.

По выражению лица мужчины можно было понять, что ее попытка была предпринята слишком поздно.

— Сайрин — действительно сирена! — медленно произнес Стоун.

Сайрин никогда не нравилось ее имя. Надо же было так ее назвать — сиреной! Всегда хотелось, чтобы ее звали как-то более реально — например, Ирен… Но в устах Стоуна ее сказочное имя прозвучало вполне терпимо: он произносил его медленно, словно смакуя: так пробуют знатоки редкостное вино многолетней выдержки.

Должно быть, Сайрин перегрелась на солнце. Кожа горела от ожогов. Удастся ли ей соскользнуть в воду, не показав слишком многого? Не исключено. Но тогда придется опустить руки вниз, чтобы опереться о скалу и не ободрать кожу об острые выступы.

— Вы стоите перед дилеммой, — сказал Стоун, заметив ее метания.

— А вы могли бы смотреть в другую сторону!

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Не хватит силы воли, — уныло пояснил Стоун. — Сирены лишают человека способности распоряжаться собой. Они заманивают беднягу на скалы своим коварным пением, а потом… Ну, вы же знаете, что происходило с их жертвами, не так ли?

Сайрин поморщилась, но ответила ровным голосом:

— Они погибали.

— То же происходит и с жертвами «Уорда», верно? — сухо сказал Стоун. — А вы — член этого семейства и к тому же еще Сирена — Сайрин. От подобного сочетания у любого мужчины душа уйдет в пятки.

— Не лучше ли вам в таком случае отправиться по своим делам дальше? — отрезала Сайрин.

— Сегодня я набрался смелости.

Ей удалось сползти со скалы, хотя она знала, что мужчина не спускает с нее глаз.

— Я думала, вы уже увидели все, что хотели, — сказала она сердито.

— Мне тоже так показалось. — Он пронаблюдал за тем, как Сайрин бросилась наконец в воду, сверкнув обнаженным телом. — По-моему, сирены сначала любили поиграть со своими жертвами. — Стоун откровенно восхищался ею, и это одновременно злило молодую женщину и доставляло ей удовольствие. — Интересно, какую песню они пели, Сайрин? — Стоун состроил физиономию точь-в-точь как у древнего философа, задумавшегося над неразрешимой загадкой.

— Оставляю вас наедине с вашими пустыми разговорами, — ответила Сайрин, направляясь к более теплым слоям воды на отмели.

Затем она поспешила на берег, прикрылась полотенцем и обернулась на выходившего из воды Стоуна.

Резиновые костюмы аквалангистов безжалостны — малейший недостаток человеческого тела становится слишком явным, когда ты экипировался для подводного плавания. На Стоуне его черный, без всяких украшений и довольно откровенный костюм свидетельствовал, что у этого человека практически нет физических недостатков. Стройный, поджарый, длинноногий, он смотрелся почти идеально, насколько это возможно для человека в мокром черном костюме, шагающего с ластами на ногах подобно утенку.

Стоун плюхнулся на песок и снял свое снаряжение. Его мокрые волосы, похоже, были собраны в хвостик. Это возмутило бы ее дядюшек из Совета концерна и консервативных кузенов. Ведь для них подстриженный затылок — вернейший признак мужественности. Но вот Стоун провел рукой по волосам, отжимая воду, и его мускулы заиграли под кожей. И вообще в его движениях не было никакой изнеженности. Массивные часы для аквалангистов на запястье подчеркивали твердый рисунок его кисти. Играть с таким? Для этого потребовалась бы более отчаянная сирена.