Лучше бы я остался дома - [5]

– Пойдемте, дорогая, – предложила миссис Смитерс и провела нас в салон. Тот был расположен чуть ниже, чем гостиная, и нужно было спуститься по четырем ступенькам.

Она остановилась наверху и хлопнула в ладоши.

– Дамы и господа! – воззвала она. – Дамы и господа!

Все замолчали и уставились на нас.

– Я хотела бы вас всех, людей знаменитых и выдающихся, познакомить с человеком, который прославился только на днях. Позвольте вам представить Мону Метьюс и Ральфа Карстона, который ее сопровождает. Как вы, конечно, помните, Мона – та самая девушка, которая попала на страницы вчерашних газет за то, что наградила одного из наших известнейших судей крайне нелестным эпитетом, и сделала это публично, в ходе судебного разбирательства, так что, хочешь не хочешь, слышали это все. Еще я могу добавить, что она провела несколько часов за решеткой за неуважение к суду…

– Привет, Мона! – заорал кто-то через весь салон из-за рояля. – Я тоже бывший правонарушитель.

– Да мы здесь почти все такие, – добавил еще кто-то.

Женщина, сидевшая за роялем, заиграла «Тюремный марш», и через миг все подхватили слова.

– Так вперед, мои милые, веселитесь от души, – подтолкнула нас миссис Смитерс по направлению к спальне и поплыла к входу. Люди в салоне на мелодию «Тюремного марша» начали импровизировать про Мону, и я взглянул на нее. Я чувствовал себя уже лучше, потому что до меня дошло: большинство гостей пьяны и просто не замечают, как я одет. Мона улыбалась.

– Это великий момент моей жизни, – шепнула она.

– Но они все вдрызг пьяны!

– Не важно, все равно это знаменитые и великие люди.

К нам подошли четыре смеющиеся девушки, подхватили Мону и отвели ее вниз, в салон. Я постоял с минуту, потом вернулся к входу, потому что ничего лучшего не пришло в голову. Гости продолжали прибывать. Среди них я узнал знаменитую Грейс Бриско, видел, как она подает руку миссис Смитерс и Сэму. Войдя в гостиную, она остановилась у стола, где сидел какой-то тип, и подала ему десятидолларовую банкноту. Он поблагодарил и положил банкноту в открытую жестяную коробку.

«Ничего себе вечеринка, – подумал я, – вначале человека приглашают, а потом с него же деньги берут». Но с нас никто денег не требовал.

– Куда ты дел свой бокал? – спросил вынырнувший откуда-то Лалли.

– А у меня его не было.

– Сэм, – отозвалась миссис Смитерс, – принеси Ральфу что-нибудь выпить. Мы будем в патио.

Она прошла со мной в патио, где был бассейн. Большой, весь выложенный плиткой, под водой светили голубые и золотистые лампы. Купалось там всего несколько человек.

– Великолепно! – вздохнул я.

– Вам нравится?

– Еще бы! Очень мило с вашей стороны, что вы меня позвали. А ведь вначале я не хотел идти.

– Думаю, теперь не жалеете?

– Теперь нет.

– А искупаться не хотите?

Я покачал головой.

– Спасибо, нет. У меня нет с собой плавок.

– Ну, это не помеха. Взгляните, – рассмеялась она, указывая на людей в бассейне. Какая-то девушка сидела на краю. Она была совершенно голая. – Такая мелочь – подумаешь, нет с собой плавок, – не должна помешать вам искупаться.

И тут снова появился Лалли и принес мне бокал.

– Сэм, – сказала миссис Смитерс, – ну разве это не прелесть? Ничего подобного я не видела уже несколько лет.

– Что такое? – спросил Лалли.

– Ну как же, ваш приятель. Он краснеет.

Лалли посмотрел на меня, потом скользнул взглядом по голой девице, все еще сидевшей на краю бассейна, и снова взглянул на меня. И тоже рассмеялся.

– Это Голливуд, дружище, – сказал он. – Любая мораль тут остается за воротами – вход в город ей категорически запрещен.

«Господи Боже», – сказал я в душе и подумал, как это великолепно, не эта нагая девица, а то, что я в городе, где никого не интересует, что делает другой, кем бы он ни был. В городе, где я вырос, каждый во все совал нос и кто-нибудь обязательно должен был тебя воспитывать и учить жить.

– Вначале это шокирует, – хмыкнул Лалли и опять рассмеялся. – А ты все еще краснеешь.

– Я не краснею, – защищался я.

– Лучше подождите краснеть из-за этой девицы, пока не познакомитесь с ней, – сказала миссис Смитерс.

Я ничего не ответил и отхлебнул немного из бокала. Так я впервые в жизни попробовал спиртное.

Когда я вышел из раздевалки и спустился к бассейну, на мне были мокрые плавки, одолженные у какого-то парня, только что вылезшего из воды. В бассейне оставалась лишь та девица, но несколько человек беседовали в патио. Когда эта голая дура увидела, что я в плавках, она стала тыкать в меня пальцем и подтрунивать:

– Хе-хе-хе, застенчивый парнишка!

Сейчас она стояла в мелкой части бассейна, из воды торчали только голова и плечи, но фонари у дна бассейна так ярко подсвечивали воду, что видно было все ее тело, включая и то местечко, куда, как говорится, индеец стрелой угодил. Я прыгнул в воду там, где поглубже, и немного поплавал взад-вперед, чтобы освоиться. Она приплыла ко мне и пискнула:

– Привет!

– Привет! – ответил я.

– Мы знакомы?

– Не сказал бы. Я тут новичок.

– Это хорошо, – одобрила она. – Я люблю незнакомых людей, потому что, если я их не знаю, они не могут ко мне цепляться. Я – Фэй Кейпхирт.

– А я – Ральф Карстон.

– Ты снимаешься в кино?