Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - [357]

Наконец показался правый берег, но черная громада насыпи не приближалась еще очень долго, как показалось Киту, несколько часов. Он, превозмогая страх и стараясь не касаться лицом тумана, склонился над бортом и всмотрелся в глубину.

– Не может же он быть бездонным, – проговорил архитектор, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что там, внизу?

– Да что бы ни было, тебе до дна не достать. – ответила Розали.

«Спокойная переправа» взмыла на верхушку туманного холма, соскользнула в лог и поплыла, развернувшись, дальше. И совершенно неожиданно для пассажиров паром оказался в броске камня от правобережного причала. Там горели факелы и ждали люди. Заметив паром, они зашевелились. Почти скраденный расстоянием, донесся мягкий баритон:

– Розали?

– Да, Пен! – прокричала в ответ Паромщица. – Десять на борту.

– Носильщики нужны? – прилетел с другой стороны голос.

Кое-кто из пассажиров ответил утвердительно.

Между паромом и пристанью оставалось еще несколько футов, когда Розали сняла с кормы и уложила на днище весло, прошла на нос и перебросила веревку через сужающийся промежуток. На той стороне приняли конец, и через несколько мгновений лодка была надежно пришвартована. Высадка и расплата заняли меньше времени, чем посадка. Кит выходил последним. Недолгая торговля – и носильщик согласился доставить сундук на постоялый двор.

Кит повернулся, чтобы проститься с Розали; та с помощью мужчины, которого, помнится, звали Пен, отвязывала швартовы.

– Ты что, уже возвращаешься?

– Конечно нет, – послышался в ответ спокойный, расслабленный голос, и лишь теперь Кит понял, какого напряжения стоила женщине переправа. – Сейчас паром перегоним к аппарели, а близнецы вытянут его на берег.

Там, куда Розали махнула рукой, угадывались белесые силуэты двух волов, а перед ними лишь чуточку темнее – женская фигура.

– Погоди, – обратился Кит к Уни Каменщице и вручил ей свою папку. – Не откажи в любезности, отнеси на постоялый двор и передай хозяину, что я скоро буду. – Он снова повернулся к Розали: – Могу я чем-нибудь помочь?

Во мгле он скорее угадал, чем увидел ее улыбку.

– Всегда!

Постоялый двор «Рыжая ищейка», местными жителями именуемый «Сука», оказался маленьким и тесным. Он располагался в пяти минутах ходьбы от берега и в десяти, как сказали Киту, от ближайшей жилой улицы. Вновь прибывшему досталась комната хотя и побольше, чем в «Рыбе», но с неудобной койкой и банкеткой, заваленной рукописными нотными листами старинной музыки. Под этой же крышей, по сведениям Кита, проживал Дженнер, но владелец – Видсон Содержатель Двора – ответил, что нынче его не видел.

– А ты, стало быть, новый архитектор, – оглядев гостя, сказал Видсон.

– Он самый, – подтвердил Кит. – Как появится Дженнер, передай, пожалуйста, что я хочу его видеть.

Видсон наморщил лоб.

– Ну, не знаю даже, он уж который день возвращается поздно, с тех самых пор… – Спохватившись, хозяин заезжего двора смущенно умолк.

– С тех пор как с того берега просигналили о моем прибытии, – договорил Кит. – Что ж, вполне его понимаю.

Несколько секунд Содержатель о чем-то думал, а потом медленно произнес:

– Дженнер, знаешь ли, нам как родной.

– А раз так, попробуем его удержать, – кивнул Кит.

Пойдя на поправку, Кит расстался с детским садом – впрочем, это все равно случилось бы через год – и переехал к отцу. Дэйвелл Мейнем в речах был нетороплив, но знал толк в шутке и на своих бесчисленных стройках не лез в карман за острым словцом. Сына он охотно брал с собой на работу: для мальца нет лучшей возможности свести знакомство с будущей профессией.

И Киту в отцовских делах нравилось все: и аккуратность чертежей, и четкость продвижения стройки. Приятно было наблюдать, как кирпич, камень и чугун выстраиваются по прямым и кривым линиям, как в хаосе рождается и крепнет строгий порядок. В первый год мальчик подражал Мейнему-старшему и рабочим, что-то сооружал из крошечных балок и кирпичиков – их изготавливала приданная ему в наставники черепичных дел мастерица, за несколько лет до того потерявшая руку. В конце каждого дня приходил отец, как он выражался, «для инспектирования строительного объекта». Кит демонстрировал мостик, или башенку, или просто положенные в ряды и штабеля материалы, и Дэйвелл с серьезным видом высказывал свои замечания. «Инспектирование объекта» продолжалось, пока позволял свет дня, а потом они шли в ближайшую гостиницу или хижину, где снимали угол.

Дэйвелл ночи напролет проводил за бумажной работой; Кита интересовала и она. Оказывается, превращение воображаемой конструкции в нечто огромное и материальное – это не только вычерчивание архитектурных планов и само строительство, это еще и соблюдение рабочих графиков, и ведение документации, и доставка материалов. Мало-помалу игра Кита дополнилась разработкой собственных планов, а также кропотливой перепиской с поставщиками. И через некоторое время он понял: основная работа по возведению моста или башни протекает отнюдь не на виду у публики.

Поздно вечером раздался стук в дверь – да какой там стук, сущий грохот. Кит отложил недоочиненное перо и громко произнес:

– Да?

Ворвавшийся в комнату мужчина был таким же смуглым, как Кит, но на несколько лет моложе, в забрызганной грязью одежде для верховой езды.