Лучшая половина мафии - [12]

Их медовый месяц прошел на Капри. До тех пор пока они не приехали сюда, им не удавалось побыть наедине. Со дня свадьбы Роберто был погружен в заботы, лично вникая во все мелочи, не упуская ничего из виду. В частности, до отъезда он позаботился о том, чтобы мать Грациеллы поместили в больницу, где ей был бы обеспечен первоклассный уход.

Менеджер отеля встретил их и проводил в апартаменты, состоящие из нескольких светлых, просторных комнат.

Грациелла обратила внимание на то, как беспокоит мужа система охраны отеля. Огромная терраса, увитая плющом, выходила на гавань, и Роберто убедился в том, что с этой стороны к ним в номер никто не проникнет.

Грациелле уже очень хотелось остаться с Роберто вдвоем, но сначала менеджер прислал шампанское с пожеланиями приятно провести время, затем принесли корзину фруктов и цветы. Мальчик-посыльный в расшитой позументом ливрее притащил их багаж. В ее чемоданах лежала одежда, которую она купила по настоянию Роберто; все новое, только что из магазина — от нижнего белья до мехов.

Наконец они остались одни. Роберто сбросил пиджак, снял ботинки, ослабил узел галстука и принялся распаковывать чемоданы. Грациелла внимательно наблюдала за ним.

— А почему этого не может сделать горничная? — поинтересовалась она удивленно.

Он быстро схватил телефонную трубку, но она рассмеялась и положила ее обратно на рычаг.

— Я пошутила.

Он смутился, как человек, захваченный врасплох. Затем улыбнулся, снял галстук и стал расстегивать сорочку.

— Все в порядке? Я имею в виду, что, если что-то будет не так, ты скажешь мне, ладно? Я хочу, чтобы все было на высшем уровне. Ты не голодна? Если хочешь, я позвоню и прикажу, чтобы нам принесли ужин.

— У тебя разыгрался аппетит?

— У меня? Нисколечко.

Он растворил дверь на балкон, вышел и перегнулся через перила, повернувшись спиной к спальне. Грациелла сняла платье и набросила на плечи шелковый пеньюар. Она задумчиво взглянула на его спину и тоже вышла на балкон.

Они смотрели на гавань, где на волнах покачивались белоснежные яхты, на мерцающее море под безоблачным небом. Их руки почти соприкасались, опираясь на поручень, между ними было всего несколько дюймов. Они оба испытывали одинаковые ощущения. Роберто хотел что-то сказать, но ему мешал комок, вставший в горле. Он откашлялся и… к ее неописуемому разочарованию, вернулся в комнату. Она последовала за ним, но он остановил ее жестом.

— Я должен признаться тебе кое в чем, — с трудом вымолвил он. — Я никогда до конца не верил, что смогу… Я не предполагал, что это возможно, понимаешь? Что бы я ни делал в жизни, я делал это для тебя. Мне одному ничего не нужно. Когда… Тем вечером на вилле я подумал, что ты можешь быть моей. Меня прежде не охватывало такое чувство. А когда я решил, что потерял тебя, мне показалось, что жизнь кончена. Все, ради чего я работал, на что надеялся, лишилось смысла. Я люблю тебя, в тебе мое счастье, мое будущее, моя жизнь. — Она молча смотрела на него, не перебивая. — Знай это. У меня было много женщин, не буду лгать, — но я всегда любил только тебя.

Грациелла отвернулась от него и, сощурясь, посмотрела на солнце. На ее пальце сиял бриллиант. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями и сказать то, что она хочет. Она долго подбирала правильные слова, потому что Роберто был так не похож на нее, а ей было важно, чтобы он ее понял. Он привык говорить языком трущоб, где вырос; манера общения аристократии, высших кругов, свойственная ей, была ему чужда.

— После того вечера на вилле, — начала она тихо, — я испытала такое же чувство потери, как в тот день, когда умер отец. Я хочу, чтобы ты знал: еще до того, как ты предложил Марио уехать в Рим, я решила расторгнуть помолвку. Так что не стоит поднимать меня на пьедестал, ставить выше себя. Я твоя, душой и телом. Потому что я люблю тебя. — Она обернулась к нему и улыбнулась. Он выглядел растерянным, как ребенок. — Мы должны быть честными друг с другом. И еще… я никогда не была с мужчиной.

Его высокая фигура на мгновение закрыла от нее солнце, когда он подошел, взял ее за руку и ввел в комнату. Он опустил жалюзи, и спальня погрузилась в приятный полумрак. По пути в ванную он зажег светильники возле кровати. Включив горячую воду, он бросил в ванну пригоршню ароматической соли.

Грациелла присела к туалетному столику и взяла в руку гребень, не зная, чем заняться. Теперь она волновалась, но не из-за Роберто, а потому, что боялась не понравиться ему. Он приблизился к ней сзади, взял у нее гребень и стал расчесывать ей волосы, пока они не засверкали, как жидкое золото на солнце. Затем склонился и поцеловал ее в шею, после чего сел на высокий табурет у нее за спиной. Он медленно развязал пояс пеньюара и обнажил ее плечи. Шелк заструился на пол мягкими волнами, а он прикоснулся губами к ее лопатке. На ней была тонкая комбинация, и она протянула руку, чтобы снять с плеча бретельку, но он остановил ее. Он сам хотел раздеть ее, медленно… Он заставил ее встать и снял с нее комбинацию через голову.

В следующий миг он подхватил Грациеллу на руки, отнес в ванную и осторожно опустил на толстый ковер. Они ласкали друг друга и видели в зеркале свое отражение. Он сбросил сорочку, и она провела рукой по его груди, удивляясь тому, как смугла его кожа, казавшаяся почти черной по сравнению с ее молочно-белой грудью.