Лучи смерти - [4]

Мак Морланд прервал свое сообщение, чтобы повернуться к телеграфному аппарату.

— А вот и дальнейшие сообщения относительно Р.Ф.С.I. Сообщение таково: «Р.Ф.С.I в семь часов утра был готов к отлету. Три монтера и один унтер-офицер находились на борту. Комендант с инженерами, которые должны были принять участие в полете, стоял вблизи. В две минуты восьмого аэроплан внезапно поднялся. Машины заработали. Он летел невысоко над расположенным вблизи аэродрома лесом. Приблизительно пять километров. На аэродроме решили, что машины пустили в ход слишком рано, и что монтеры снизят аэроплан за лесом. Автомобиль привез туда коменданта и инженеров. От аэроплана ни следа. Монтеры в состоянии тяжелого гипноза утверждают, что никогда не существовало аэроплана Р.Ф.С.I. В настоящее время они находятся под медицинским наблюдением».

— Это безумие! Что вы скажете по этому поводу?

— Вы правы, господин начальник! Это безумие! Но по счастию оно не касается Зинг-Зинга и поэтому хотя бы формально не имеет отношения ко мне. Делом армии будет заполучить обратно свой аэроплан. Лучше еще несколько слов о докторе Глоссине. Я уже много слышал о нем. Сегодня видел его впервые. Где он живет? Как? Что делает?

— Вы спрашиваете гораздо больше, чем я могу ответить. Здесь, в Нью-Йорке, у него скромно обставленный дом на 316 улице. Кроме того у него наверное есть укромные уголки во многих других местах…

— Он женат?

— Нет, хотя далеко не является противником женского пола. Мне приходилось кое-что слышать об этом… Что ж, предоставим ему его удовольствия, даже если они могут иногда показаться очень странными.

— Разве у него нет никаких страстей?

— Я знаю, что он собирает бриллианты, исключительно большие и красивые камни.

— Неплохо! Но это немного дорогое удовольствие. Разве он обладает такими большими средствами?

Мак Морланд пожал плечами.

— Я не могу судить об этом. Человек в его положении, с его влиянием может, конечно… дорогой профессор, я сказал уже гораздо больше, чем смел и желал. Предоставим доктору жить по его усмотрению. Самое лучшее иметь с ним как можно меньше дела. Так как вы здесь, сделайте, пожалуйста, краткое сообщение относительно Зинг-Зинг для моего протокола. Потом мы сможем вместе позавтракать.

Из синевы неба к Белому Дому в Вашингтоне направлялось серебристо-светящееся пятно; по мере приближения, оно вырисовалось в чеканную форму правительственного аэроплана и плавно снизилось на крыше здания.

Доктор Эдуард Глоссин, единственный пассажир, покинул машину.

В прихожей доктор встретил адъютанта диктатора и велел доложить о себе. В одно мгновение диктатор вышел из залы заседаний и остановился перед ним. После первых приветствий он позвал его в свой рабочий кабинет.

— Кто такой Логг Сар?

Доктор Глоссин почувствовал в этом вопросе неопределенную угрозу и отступил назад.

— Логг Сар это… Сильвестр Бурсфельд.

Глубокое изумление изобразилось на лице Стонарда.

— Бурсфельд… который сидел в плену в английском Тоуэре?

— Нет, его сын. Отца звали Гергартом.

— У меня хорошая память. Вы никогда не говорили мне о сыне Гергарта Бурсфельда. Почему?

— Я сам знаю об этом только три месяца.

— И я узнаю об этом только сегодня?

Цирус Стонард вплотную подошел к доктору. От его взгляда лицо последнего еще более побледнело.

— Объясните!

— Это было приблизительно три месяца назад… Я некоторое время жил в Трентоне, в доме некоей миссис Гарте, чтобы поработать в своей лаборатории над одним опытом. Однажды к миссис Гарте приходит молодой инженер, работающий в государственных предприятиях Трентона и расспрашивает о ее родстве. При этом выясняется, что ее покойный муж был сводным братом Гергарта Бурсфельда.

— Вы, как будто клоните к тому, что молодой инженер — сын Гергарта Бурсфельда. Почему назвался он Логг Сар?

— Бумаги его на это имя. Для него самого и для света возможно лишь предположение. У меня есть доказательство.

— Приведите мне его!

— Вы помните мой прежний рассказ об этом, господин президент, сегодня я знаю продолжение. После того, как Гергарт Бурсфельд совершил невольное путешествие в Англию, он навсегда исчез в Тоуэре. Его жена с маленьким мальчиком бежала в курдские горы. По дороге она присоединилась к каравану, который состоял из купцов, священников и прочего люда, отправлявшегося с караваном в Среднюю Азию. Молодая женщина не была создана для тягот долгого пути. Ее похоронили где-то между Багдадом и Кабулом. Тибетский лама, возвращавшийся в свой монастырь, позаботился об умиравшей. Ему она передала мальчика, открыла ему его имя…

— Нельзя ли скорее, господин доктор!

— Лама отвез мальчика в свой монастырь Панконг-Тцо и воспитал его по учению Будды. Когда мальчику исполнилось 14 лет, экспедиция шведских ученых посетила монастырь. Молодой европеец обратил на себя внимание, и один из членов экспедиции, этнолог Олаф Трувор, взял его с собою в Швецию, где воспитал его со своим сыном; и тот и другой стали инженерами.

Во время поездки по Рейну, предпринятой после окончания образования, Логг Сар знакомится с четой стариков, которым бросилось в глаза его изумительное сходство с Гергартом Бурсфельдом. Так же был поражен и я, увидев впервые Логг Сара. Мне казалось тогда, что я вижу Гергарта Бурсфельда, каким он был тридцать лет назад в Месопотамии. Старики обратили внимание Логг Сара на то, что в Трентоне живет сводный брат Гергарта Бурсфельда. Когда впоследствии Логг Сар нашел место на трентонских работах, он вспомнив о сообщении стариков, появился у мистрисс Гарте. Ее муж умер, но в доме оказался портрет Гергарта Бурсфельда. Сходство крайне убедительно.