Луч надежды - [50]

— Ой! — вскрикнул он, когда ее пальцы нащупали у него за левым ухом большую шишку.

Андреа с облегчением уверилась в том, что на голове не было открытой раны. Но в любом случае требовалось поставить компресс. Она побежала на кухню и вскоре вернулась с водой и полотенцами.

— Боюсь, — сказал Дэвид, — что мне не подняться по лестнице. Гораздо ближе кушетка в гостиной.

Андреа осторожно проводила его в гостиную.

— До чего же я зол, — простонал он, вытягиваясь на кушетке.

Андреа положила ему на голову холодное мокрое полотенце.

— Ты кошмарно выглядишь. Как ты упал?

— Ничего не помню. Наверное, на виске должна быть ранка. Когда я пришел в себя, у меня текла кровь.

Андреа снова вышла, чтобы захватить какой-нибудь антисептик. Ее руки дрожали.

— Но кто же мог ударить тебя? — вернувшись, спросила она, вытирая ему лицо мокрым полотенцем.

— Вот этого я не знаю. Я нашел еще одну дверь в одном из этих расширений хода, на голой стене в конце прохода. Могу поклясться, что стена находится как раз под домом. Дверь открывается небольшим рычагом и ведет в небольшое помещение с лестницей. Я как раз собирался поглядеть, куда ведет винтовая лестница, как кто-то ударил меня. А когда я пришел в себя, то находился совсем в другом месте этого подземного лабиринта. Мне потребовалось немало времени, прежде чем я выбрался оттуда… Ой, немного полегче! Это снадобье так жжет!

— Это хорошо, — успокоила она его, — по крайней мере, не будет инфекции.

Дэвид взял ее свободную руку и поцеловал в локоть.

— Андреа, — прошептал он, — погляди на меня.

Помедлив, она посмотрела ему в глаза. Она понимала, что более не сможет скрывать свои чувства. Теперь в его темных глазах не было и следа насмешки.

— Не нужно опасаться меня, — попросил он, — верь мне. И помоги.

— Я верю тебе, Дэвид. И я буду тебе помогать. Он закрыл глаза. Когда она захотела уйти, он удержал ее.

— Останься, пожалуйста, — попросил он, — и поговори со мной.

— О чем?

— Да все равно. О чем хочешь. О твоей жизни, Твоей семье. О том, чем ты занималась до своего приезда на ферму. Короче — рассказывай, что хочешь.

Андреа взяла его руку и начала тихо говорить. Через несколько минут он заснул. Она осталась сидеть рядом с ним до рассвета, гладила его волосы, лоб, лицо. Потом она взяла покрывало и набросила на лежащего Дэвида.

Утром она разбудила Фелицию и рассказала ей, кто к ним приехал.

Дэвид проспал почти до полудня. Вторая половина дня была похожа на сказку. Фелиция была более чем счастлива.

— Теперь-то вам нравится дядя Дэвид, — сказала она Андреа, когда вечером та укладывала ее спать. — Но мне хотелось бы, чтобы он пожелал мне спокойной ночи до того, как уедет.

Андреа вышла к Дэвиду на веранду.

— Да, мне придется скоро уехать, — подтвердил он, — а сейчас пошли со мной.

Он провел ее в тот угол веранды, который располагался ближе к озеру. Луна проложила по воде сверкающую дорожку. Вода была темной и как бы подернутой туманной дымкой.

— Не уезжай сегодня, — попросила она, — прошу тебя, только не сегодня.

Когда он обнял ее, Андреа принялась целовать его со всей накопившейся за этот счастливый день страстью.

— Но мне нужно уехать, — сказал он.

— Нет. Не сегодня. Тебя снова изобьют. Пусть они думают, что до смерти напугали тебя.

— Хорошо, — наконец сдался он, — только, пожалуйста, потише.

Он целовал ее с какой-то первобытной яростью. Его губы скользили по ее шее. Дэвид нетерпеливо сбросил бретельку ее платья.

— Нет, — внезапно почти трезво бросил он, — это не то место, где можно отдаться любви.

— Да, — подтвердила она, не делая, однако, каких-либо попыток отвергнуть его ласки.

Когда несколько позже она шла к себе в комнату, то чувствовала себя разочарованной и одинокой — как ребенок, с которого стянули теплое одеяло.

Он оставался с ними целую неделю. В присутствии Фелиции они вели себя друг с другом подчеркнуто вежливо. А после того, как рассказали Дюмонам, что Фелиция может ходить, уже не было необходимости постоянно находиться рядом с нею. Дэвид брал девочку с собою в поездки и на пикники на другой стороне озера, много и охотно играл с нею.

Ночи же принадлежали им двоим. Андреа ожидала каждую их встречу с нетерпением. И хотя она понимала, что ее влюбленность сродни безумию — ей ничего не хотелось изменять. Да она и не смогла бы, даже если бы захотела этого.

Однажды она заметила, что скорее всего то, что их связывает, не любовь, а нечто иное.

— Так что же тогда? — удивился он. — Только секс и страсть? А как же по-твоему должна проявляться любовь?

— Любовь другая, — попыталась объяснить она. — Любовь всегда нежная и радостная.

Дэвид лишь рассмеялся на это и поцеловал ее с такой страстью, что у нее даже перехватило дыхание, после чего рассмеялся. Его смех прозвучал чертовски дико, и Андреа вновь почувствовала уже забытый страх. Она даже инстинктивно отпрянула от него.

— Ты права, — несколько позже согласился он, — это действительно просто сумасшествие, — а затем объявил ей, что намерен вернуться в «Пристанище Отшельника».

— Всему свое время, — пояснил он. — Я отправил через Нью-Йорк домой письмо, в котором сообщил о своем скором возвращении. Они наверняка уже беспокоятся, почему это меня нет до сих пор.