Ложный след. Шпионская сага. Книга 2 - [44]

Как только человек достигает того, к чему стремился, он тут же должен увидеть перед собой следующую цель, ведь достигнутое утрачивает ценность сразу же, а без надежды на новое наслаждение, без погони за ним человек теряет желание существовать. Так не являются ли наши мода, стандарты, все то, за чем мы постоянно гонимся, тем же наркотиком? Чем отличается наслаждение наркотическое от наслаждения предметами нашего мира? Почему Творец категорически против наркотического наслаждения, но сквозь пальцы смотрит на другие наши шалости, часто развратные? И в соответствии с этим Его наставлением общество приняло законы против наркотиков, но не против материальных наслаждений, в конечном счете ни к чему хорошему не ведущих.

Каббала объясняет это очень подробно. Наркотики запрещены потому, что они уводят человека от жизни, лишают его способности воспринимать ее удары. А ты ведь знаешь, что уроки судьбы есть средство нашего исправления. Как это ни странно, но именно в беде человек обращается к Творцу. Горе встряхивает человека, хотя, казалось бы, он должен отвернуться от Бога, пославшего эти страдания. А наркотики представляют собой носитель ложного наслаждения, не позволяющего человеку правильно воспринимать окружающую действительность.

Я внимательно слушал старика, постепенно начиная понимать, к чему он клонит. Скорее всего, меня просто готовят к очередному заданию, связанному с наркотой. А философское введение зачем? Вывод напрашивался сам собой: так уж построен этот тайный орден – на философии. Идеология – их самая сильная часть.

В конечном счете я оказался прав. Было для меня у Альвенслебена задание, и непростое. Закончив свое пространное вступление, старикан отдал мне папку с материалами о наиболее крупных картелях, занимающихся производством и перевозкой наркотических веществ из Афганистана и Латинской Америки в США и Европу. Но я ищу новое неизвестное оружие, при чем тут наркота? Когда начальство дает тебе материалы для ознакомления, нужно читать, а вопросы задавать потом.

Пока я изучал полученные от Альвенслебена документы, он сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Задание, которое мне хотят дать, я понял. Но почему он сам пришел на встречу? И почему опять я ему нужен?

И я спросил.

– Видишь, Леон, – он снова заговорил негромко, но очень отчетливо, – такая организация, как наша, должна ограничиться минимальной бюрократической прослойкой. Хотя бюрократия по определению призвана защищать человека от системы, у нас введение правил и указов недопустимо. Воспитание наших людей подразумевает абсолютную верность, а подчеркнуто требовать выполнения приказов и инструкций в нашей службе неразумно. Ведь в конце цепочки находится агент, который в итоге может рассчитывать только на себя. Поэтому мы никогда не приказываем. Мы просим и подсказываем – если хочешь, инструктируем, – как нашу просьбу выполнить. Конечно, мы предоставляем в распоряжение агента все необходимые средства, чтобы он смог выполнить задачу наиболее эффективно и по возможности безопасно.

У нас много разбросанных по всему свету филиалов, которые занимаются только сбором информации. Руководители таких групп помимо организационных возможностей обладают также хорошо развитой логикой и умением импровизировать, ведь нередко информация поступает настолько важная, что нужно действовать незамедлительно. В таком случае руководитель задействует оперативную группу. Таких у нас тоже много, и тоже по всему миру. Очень часто мы не даем событиям случиться, или, наоборот, подталкиваем то, что идет вяло. При этом нам нельзя раскрываться. Но все это абсолютно согласуется с основной нашей деятельностью по сохранению иудеев и направлению их на путь, определенный Богом. В этом народе еще много таких, кто пока не смирился со своей миссией. Выйти за рамки основных целей и провести операцию, подобную той, которую я попрошу провести тебя, могут только руководители.

Опять операция… Я так и знал! Еле выбрался из России, даже отдохнуть как следует не успел, да и настроя на что-либо новое не ощущалось.

В последнее время меня преследовали приступы плохого настроения, хотя ничего особенного не происходило. Все, что я делаю сейчас, я делал и раньше, и это не могло быть причиной постоянного уныния.

Конечно, я скучал, и очень сильно, ведь Марина в Штатах, где ее готовили к заданию. Рафи не стал от меня ничего скрывать. Американское задание становилось продолжением карьеры Марины, а портить ей служебную биографию я не собирался. Судя по всему, она становилась самостоятельным агентом, что признали и психологи, и аналитики. Но я все равно скучал по ней.

В общем, вроде бы я не бездельничаю, не так уж и устаю, а настроение все равно паршивое, причем с самого утра, потому что все время вижу плохие, даже кошмарные сны. Конечно, дурные сны бывают почти у каждого. Я знаю, что подсознание во время сна становится «командующим». Но то, что происходило со мной, начинало приближаться к границам допустимого. Особенно не давала покоя одна история, которую я иногда переживал дважды за ночь. Я отчетливо вижу, как два здоровых молодца берут меня за руки и вышвыривают за борт летящего на высоте около двух километров вертолета, и я лечу вниз, осознавая, что случится через несколько секунд…