Ложный рассвет - [61]

Дэн сверился с часами.

– Дайте пару часов, соберу кого надо. Встречаемся на месте, в половине третьего. Никто не знает, что нас там ждет.

– Ну, я-то знаю.

Глава 60

Я вел машину по 40-й трассе, к югу от моста близ Эстора, ориентируясь на высоковольтные линии электропередачи. Затем свернул на грунтовую дорогу, что скрывалась в зарослях дубов. Заглушил мотор и, сунув «Глок» за пояс, вышел на проселок. Заметил на земле свежие следы от колес: широкие – скорее всего, от «Мерседеса»-внедорожника.

Впереди на опушке стояло бетонное здание размером с небольшой дом. Крашенные в белый шлакоблоки под ярким флоридским солнцем приобрели желтоватый оттенок. Рядом стоял навес, служивший стоянкой. С одной из четырех опор свисала рыболовная сеть.

Я припарковал джип в тени капустных пальм и зашел к зданию сзади. Изнутри доносился приглушенный гул промышленного холодильника.

Позади меня зашуршало, и я обернулся, вскинув пистолет. Из зарослей сухих карликовых пальм показался черный полоз, прошмыгнул мимо и юркнул в дырку под основанием мастерской.

Спрятав пистолет за пояс, я надел резиновые перчатки и попробовал открыть заднюю дверь – заперто. Тогда я зашел с парадного входа и менее чем за минуту вскрыл замок. Достав пистолет, сделал глубокий вдох и распахнул дверь.

Скрипнули ржавые петли, и вниз по косяку сбежал двухдюймовый таракан. Преступив через него, я вошел, отыскал слева выключатель и нажал кнопку. Лампы под потолком мигнули и озарили помещение белым светом. Кругом голый бетон, посередине – чистый деревянный стол. В углу – единственная лампа на высокой гибкой ножке. У одной из стен – двойная раковина из нержавейки. На барашке висела сложенная пара резиновых перчаток. Бетонный пол напоминал раковину – под легким уклоном он сходился к сливному отверстию в центре. Пахло плесенью, а еще смесью отбеливателя, формальдегида и газа, как в какой-нибудь лаборатории.

Я открыл дверь, за которой оказалось нечто вроде кабинета: длинный стол и два складных стула. На полках – десятки переносных пластиковых холодильников. В дальнем углу едва слышно работала машина для сухого льда.

Вернувшись в мастерскую, я прошел к двери из нержавеющей стали в дальнем конце. Потянув за ручку, открыл ее, и в лицо мне ударил поток морозного воздуха – затхлого и пахнущего смертью. Включив свет, я вошел в морозильник. Там стояла большая цистерна из нержавеющей стали с темной жидкостью. На кромке бака белела оледенелая накипь.

На полу почти застыла лужица крови цвета темных слив. Этим воздухом дышать не хотелось, и я развернулся.

В лоб мне уперлось дуло пистолета, и Хуан Гомес произнес:

– Ты следующий.

Глава 61

Изо рта у него разило пивным перегаром и гнилым мясом. Уперев ствол мне в лоб, Гомес велел:

– Бросай пушку!

За спиной у него стоял Сайлас Дэвис: на лбу свежие швы, в руке пистолет, на губах – ухмылка.

Я бросил «Глок» на пол.

– Выходи из морозильника, сука, – приказал Гомес. – Скоро ты туда вернешься. Сайло, неси стул.

Гомес задом вышел из морозильной камеры, а Дэвис тем временем сгонял в кабинет за складным стулом.

– Садись давай, легавый, – приказал Гомес. – Вот тут, поближе к сливу. Убираться проще будет.

Он подтолкнул меня ближе к стулу.

Оба – и Гомес, и Дэвис – целились мне в голову, пока я садился.

– Привяжи его, – сказал Гомес помощнику. – Возле полок веревка лежит.

– Да что мы на него время тратим? – спросил Дэвис.

– Сантану дождемся. Он сам скажет, что да как. Процедура у него строгая: чтобы время тика в тику сошлось.

Сантана… Теперь понятно, Гомес не Санта-Анне звонил, он обращался к Сантане. Похоже, Дэйв Коллинз был прав: Сантана и есть тот самый серийный убийца, маньяк.

Значит, у Мешочника есть имя, и это имя я унесу с собой в могилу. Взглянув на Гомеса и Дэвиса, я спросил:

– Зачем вам это?

– Заткнись! – прикрикнул Дэвис.

– Позволяете Сантане торговать людьми, как в прошлом? Как вы можете на него работать? Разве ничто в вас не восстает против этого? Ведь ваших же предков обращали в рабство! Или власть Сантаны держит вас, как держали цепи ваших пращуров?

– Ну-ка! – крикнул Дэвис. – Завали хайло!

Нужно было тянуть время.

– Как вы можете издеваться над этими несчастными? Довольно и того, что их бьют, истязают, насилуют… так теперь еще и режут. Зачем потакать Сантане?

– Забудь это имя! – сказал Гомес.

– Зачем вы на него работаете? Вы деловые люди, а он – психопат. Чем он вас держит? Деньгами? Скольких вы убили?

– Мы не убиваем. Мы только упаковываем трупы и избавляемся от них. Последнюю девку никто бы не нашел, если бы копы не устроили на перекрестке проверку водил на алкоголь. Пришлось бросить тело там, где им занялись бы звери и черви. Погано это, неуважение к мертвым.

– Если не вы убиваете девушек, то кто? Сантана? Как это происходит? Он звонит вам, когда наиграется с жертвой, и говорит, где искать очередное тело, из которого можно вырезать органы? И вы с уборки урожая овощей переключаетесь на урожай тел?

– Пасть захлопни! – закричал Гомес, брызжа слюной. Шмыгнув носом, он сказал: – На планете семь миллиардов людей, и есть те, кому нужны новые сердца, почки, печени… Среди больных – ученые, врачи, люди, которые решают. Везде, в любом обществе приносят в жертву агнцев. Ты – наш агнец, тобой пожертвуют ради большого дела.