Ложный диагноз - [5]

— В итоге, — заключил Рэт, — пациент будет убежден, что он марсианин. Разумеется, психически здоровый марсианин.

— Я вспомнил! — закричал вдруг Хаскинс. — Он говорил, что работает в «Нью-Йоркском скоростном транспорте»! Да-да, говорил!

— А вот это уже ниточка. — Рэт потянулся к телефону.

Испытывая несказанное облегчение, Хаскинс стер с лица пот.

— Я еще кое-что вспомнил. Надеюсь, это облегчит вам поиск.

— Что именно?

— Покупатель сказал, что он раньше был алкоголиком. Я это точно помню, ведь он сначала приглядывался к айбиэмовскому «Минимизатору алкозависимости». Он рыжий, а у меня, знаете ли, есть теория насчет связи между рыжим цветом волос и алкоголизмом. Похоже…

— Отлично, — кивнул Рэт. — Алкоголизм наверняка зафиксирован в его личном деле. Это существенно сузит зону поиска.

Он позвонил в офис НЙСТ, и, пока говорил, на его лице, будто из камня вырубленном, отражалось нечто похожее на удовлетворение. Все-таки от людей иногда бывает прок. Человеческая память нет-нет да и сохранит важный факт.

«Вы, конечно же, помните свою горику?» — спросил «Регенератор рекс».

«Нет» — устало ответил Касуэлл.

«Ладно… Тогда расскажите о ваших юношеских экспериментах с торастрианским флипом».

«Не бывало таких».

«Гм… — пробормотала машина. — Блокировка. Отрицание. Подавление. Вы точно не помните ни свою горику, ни того, что она для вас означала? А ведь это универсальный опыт».

«Не для меня», — сдерживая зевок, ответил Касуэлл.

Сеанс механопсихотерапии продолжался без малого четыре часа, пациент уже не верил в успех. Поначалу о своем детстве, об отце и матери, о старшем брате. Но «Регенератор», посоветовал отбросить эти фантазии — связь пациента с родителями или или сиблингами, объяснил он, с точки зрения психологии имеет крайне малое значение. А вот что важно, так это чувства — как явные, так и тайные — к своей горике.

«Э, постой-ка! — взмолился Касуэлл. — Я ведь даже не знаю, что такое горика.»

«Еще как знаете, — возразила машина, — Просто не желаете вспоминать».

«Нет, не знаю. Объясни».

«Будет лучше, если вы мне объясните».

«Как я могу?! — вспылил Касуэлл. — Сказал же: не знаю».

«Хорошо, тогда попробуйте представить. Как, по-вашему, может выглядеть горика?»

«Как лесной пожар. Или соляная таблетка. Бутылка денатурированного спирта. Маленькая отвертка. Ну что, тепло? Блокнот. Револьвер…»

«Эти ассоциации бессмысленны, — твердо заявил „Регенератор". — Но при всей своей хаотичности они говорят о существовании четкого паттерна. Вы небось и сами уже его видите».

«Что за чертовщина эта твоя горика?!» — взревел Касуэлл.

«Дерево, которое вскармливало вас в детстве и, как я догадываюсь, пестовало вплоть до окончания пубертатного периода. Горика ненароком ослабила обязательный для этого возраста процесс отвлечения фим-мании. Что привело к победе обуревающего вас сегодня желания дварковать кого-нибудь по-влендишному».

«Никакие деревья меня не вскармливали».

«Да неужели вы этого не помните?»

«Как я могу помнить то, чего не было?»

«Уверены?»

«На все сто!»

«И ни малюсенького сомнения?»

«Да. Не пестовала меня эта твоя горика. Слышь, я правильно понял, что могу в любой момент прекратить сеанс?»

«Конечно, — подтвердил „Регенератор". — Но в данный момент это было бы неблагоразумно. Я фиксирую гнев, неверие, страх. Своим категорическим неприятием вы…»

«Чушь собачья!» — отрезал Касуэлл и сорвал с головы ободок.

Тишина показалась ему восхитительной. Он встал, зевнул, потянулся и помассировал шею. А потом упер в черную гудящую машину полный презрения взгляд:

— Ты даже ерундовый насморк не вылечишь.

На негнущихся ногах он пересек комнату и вернулся к «Регенератору»:

— Место тебе на свалке.

Касуэлл отправился на кухню и открыл бутылку пива. Револьвер так и лежал на столе, тускло блестя.

«Магнессен! Никакими словами не выразить, до чего же подлая ты тварь! Магнессен, монстр из кошмара, в тебе нет ничего человеческого. Кто-то должен уничтожить тебя, Магнессен. Кто-то должен…»

Кто-то? Но кто, если не Касуэлл? Только он знает, сколь глубоко развращен Магнессен, как низко он пал, до чего отвратительна его жажда власти…

«Да, — подумал Касуэлл, — это мой долг».

Но странное дело — эта мысль не принесла ему удовлетворения.

Ведь Магнессен, как ни крути, ему друг.

Он встал. Он был готов действовать. Он сунул револьвер в правый карман пиджака и глянул на кухонные часы. Почти полседьмого. Магнессен уже наверняка дома. Поглощает ужин, ухмыляется, задумывая новые козни.

Самое подходящее время, чтобы его пристукнуть.

Касуэлл направился к двери, отворил… и замер на пороге.

Внезапная мысль потрясла его до глубины души — настолько она была важной, такие грандиозные открывала перспективы. Напрасно Касуэлл силился выбросить ее из головы — она держалась цепко, непрестанно будоража память.

В таких обстоятельствах он мог сделать только одно.

Касуэлл вернулся в спальню, сел на кровать, надел на голову ободок.

«Продолжим?» — спросил «Регенератор рекс».

«Конечно, это чепуха чепуховая, — сказал Касуэлл. — Но знаешь, вроде бы я припоминаю свою горику…»

Джон Рэт связался с корпорацией «Нью-Йоркский скоростной транспорт» по телевидео. На вызов мгновенно ответил мистер Бемис, пухлый, загорелый, с цепким взглядом.