Ложная память. Почему нельзя доверять воспоминаниям - [57]

Подобная способность особенно ценна, если учесть, что большинство из нас испытывает определенные трудности при сопоставлении лиц и фотографических изображений, что доказали в своем исследовании 2014 г. Дэвид Уайт и его коллеги из Университета Нового Южного Уэльса[147]: «Большинство удостоверяющих личность документов содержит фотографию их обладателя, что повсеместно считается одним из основных параметров безопасности, однако результаты исследований показывают, что проверяющим зачастую довольно трудно опознать незнакомого человека по фотографии. В этой связи… мы попросили сотрудников службы безопасности сравнить фотографические изображения обладателей пропусков с лицами реальных людей. Количество ошибок при идентификации оказалось довольно велико, в том числе в 14 % случаев сотрудники приняли на веру изображения, являвшиеся результатом фотофальсификации». Конечно, ничего не зная о недостатках собственной памяти, большинство людей полагают, что смогут понять, изображен ли человек, стоящий перед ними, на фотографии, которую они держат. Однако на деле оказывается, что распознавание лиц является еще одной сферой, где многие из нас переоценивают свои возможности. У большинства людей восприятие и память взаимодействуют таким образом, что даже элементарные на первый взгляд задания на распознавание лиц становятся довольно сложными для выполнения.

Лишь в идеальном мире полицейские обладают способностями суперраспознавателей, а люди, ставшие свидетелями преступлений, могут без труда описать и опознать преступников. В реальности же все сложнее, и, если произошло преступление, полиция хочет получить от нас максимально точные и полные сведения. Не сведения из разряда: у преступника, возможно, был шрам, или у преступника вроде бы были темные волосы, или же преступник был ростом где-то от метра семидесяти и двух метров. Конечно, при составлении портрета преступника стремление к точности данных и уверенности в этой точности самого свидетеля вполне объяснимо, однако ожидания подобного рода в конечном счете могут вызвать искажения при оценке степени нашей уверенности в надежности данных показаний.

И внутренняя оценка, которую мы даем качеству наших собственных воспоминаний, может сыграть в этом немалую роль. То, что я сейчас скажу, может показаться банальным, но если мы полагаем, будто хорошо запомнили человека, то впоследствии мы действительно испытываем большую уверенность в том, что вспомним его, когда нас просят это сделать. Однако, как мы уже убедились ранее, то, что мы думаем, будто хорошо запомнили что-то, совсем не означает, что мы действительно это хорошо запомнили. Итак, если абстрагироваться от субъективной оценки собственных возможностей, насколько хорошо мы на самом деле справляемся с опознаванием людей, нам незнакомых?

Довольно простой вопрос, не правда ли, но на поверку оказывается, что существует едва ли не бесконечное число показателей, которые необходимо учесть при ответе. Насколько хорошо мы распознаем лица? Насколько точно можем определить рост и тип фигуры? Сможем ли мы опознать человека со шрамом или иными дефектами внешности, человека иной этнической или расовой принадлежности, человека, которого видели в течение очень короткого промежутка времени или при плохом освещении или же того, кого и не видели толком, а лишь заметили, или человека возрастной категории, отличной от нашей, или человека в шляпе?

В 2013 г. Мэтью Палмер и его коллеги из Университета Флиндерса провели исследование[148], посвященное сложностям, с которыми может столкнуться человек при опознавании. Они разделились на пары и отправились на улицы города. Исследователь № 1 должен был выбрать потенциальных участников и получить от них согласие на участие в эксперименте. Затем наступала очередь исследователя № 2 вступить в игру. Когда он появлялся в поле зрения участников, исследователь № 1 просил последних смотреть на исследователя № 2, пока тот снова не исчезал из поля зрения. Затем участники эксперимента должны были опознать исследователя № 2, выбрав соответствующую фотографию из ряда предложенных, а также оценить степень собственной уверенности в правильности принятого решения. При этом одним участникам было предложено сделать это немедленно, в то время как другие должны были пройти процедуру опознания неделю спустя.

Как и следовало ожидать, лучше с опознанием справились те, кому предложено было сделать это на месте, нежели те, кто прошел соответствующую процедуру неделю спустя: участники оказались правы в 60 и 54 % случаев соответственно. Возможно, результаты покажутся вам довольно низкими, но они таковы. Почти половина участников не справились с заданием и не смогли узнать на фотографии человека, которого только что увидели.

Но больше смущает даже другое. Оказалось, что на правильность принятого решения значительно повлияли, казалось бы, банальные моменты. Так, исследователи выяснили, что, в то время как показатели точности и уверенности находятся на одном уровне, чрезмерная уверенность проявляется при возникновении более сложных обстоятельств. Другими словами, участники проявляли несоразмерно высокую уверенность в собственной правоте, если им позволялось смотреть на исследователя № 2 в течение очень короткого промежутка времени, если процедура опознавания проходила по истечении довольно долгого периода времени с момента контакта участника с опознаваемым и/или если участники вынуждены были отвлекаться в ходе эксперимента. Таким образом, мы обычно переоцениваем свои способности в опознавании именно в тех ситуациях, когда обстоятельства нам особенно не благоприятствуют.