Ложная память. Почему нельзя доверять воспоминаниям - [19]
Разумеется, распределенная информация опирается на память и опыт работы с подобными пациентами, например, вы знаете, что в среднем с таким диагнозом люди могут прожить от восьми до десяти лет. Таким образом, если единичную информацию правильно соотнести с распределенной, мы с большей долей вероятности сможем сделать прогноз о течении заболевания или же, как в нашем случае, определить, сколько человек еще проживет.
Пожалуй, у всех есть такой друг, родственник или коллега на работе, который всегда неверно рассчитывает время, когда нужно распланировать свой день или подготовиться к какому-то событию. Фразу «Да ладно, за пять минут доберусь» можно услышать именно от него. Уж больно оптимистично они настроены по отношению к своим планам. Но только они забыли, сколько же им на самом деле понадобилось времени, когда в прошлый раз случилось нечто подобное. Не лучшим образом используют они и имеющиеся распределенные данные: например, сколько времени у таких людей обычно уходит на то, чтобы добраться до какого-то места? Это приложение Google Maps покажет, что понадобится всего лишь пять минут. А причесаться, найти ключи, надеть пальто, спуститься по лестнице, наконец, отыскать нужную дверь, когда прибыли на место, – все это тоже отнимает время. Научный взгляд на проблемы прогнозирования состоит в том, что у некоторых людей за опозданием и плохим чувством времени кроется сниженное восприятие прошлого опыта, а также неважная «проспективная» память, то есть способность планировать события в будущем, опираясь на собственный опыт.
Так насколько точно мы можем рассчитать время? В своем исследовании о возможностях проспективной памяти, которое было опубликовано в 2010 г.[46], психолог Роджер Бюлер из Университета Уилфрида Лорье и его канадские коллеги попросили добровольцев определить, сколько времени понадобится для выполнения определенных видов деятельности им самим и другим людям. Результаты их исследования подтвердили идею о том, что некоторые люди слишком оптимистичны в своих расчетах и склонны это время преуменьшать. Участники опроса в большинстве своем недооценили, сколько же у них в действительности уходило времени на выполнение той или иной задачи. Другими словами, мы представляем себя эдакими супергероями и свято верим, что сделаем все быстро, даже если в прошлый раз больше напоминали улитку. Это тогда мы поленились, сейчас же мы деятельны и расторопны.
Да мы и сами наверняка можем припомнить свои «планы на день»: встать рано утром, сделать пробежку, позавтракать, успеть переделать все дела до полудня, удачно провести переговоры за обедом, просмотреть почту, сходить к стоматологу, на йогу, приготовить ужин из пяти блюд, все перемыть, пойти с друзьями выпить, вернуться домой, заняться любовью и, наконец, мирно уснуть. Только вот когда такое действительно было? А как часто мы мечтали, лежа в постели, что завтра именно так и будет.
Еще одним объяснением, почему же мы все-таки настолько уверены в своих расчетах, служит то, что мы знаем, сколько времени каждое из дел занимает по отдельности, но упускаем одну важную деталь: переключение с одной деятельности на другую тоже отнимает время. Не стоит забывать и о том, что после сильных нагрузок наши когнитивные ресурсы истощены, нам требуется подзарядиться перед тем, как ринуться на выполнение очередного задания. То есть мы помним избирательно: учитываем, сколько времени уходит на одни дела, и сбрасываем со счетов другие. Если обратиться к результатам исследований Роджера Бюлера 1994[47] и 2010 гг. (последнее – совместно с группой исследователей), можно понять, что супербыстрыми участники эксперимента считают только себя. Когда речь заходит об эффективности других людей, наш прогноз довольно пессимистичен: мы преувеличиваем время и предсказываем проблемы, которые замедлят работу. Исследователи обнаружили, что подобный эффект проявляется в прогнозах относительно самых разных задач, и высказали предположение: в отношении других людей – не важно, на работе или среди семьи и друзей, – проспективная память нас подводит. Мы преувеличиваем время, необходимое им, чтобы закончить дела и встретиться с нами.
С точки зрения нашей автобиографической памяти каждый раз, когда мы запоминаем детали тех или иных событий, вместе с восприятием их длительности и последовательности, мы запоминаем их через призму своих эмоций, насыщенности дня и ряда других субъективных факторов. Время – категория субъективная, поэтому оно, как и все остальное, подвластно влиянию подобных факторов. Именно эти первичные нарушения наряду с другими перцептивными нарушениями, упомянутыми в этой главе, окрашивают наши воспоминания с момента их создания.
Понимание механизмов восприятия времени также необходимо для того, чтобы разобраться, что такое ретроспективная оценка времени. Под этим подразумевается наше восприятие длительности событий
