Ложная память. Почему нельзя доверять воспоминаниям - [15]

Вот еще один пример того, насколько удивительна наша способность экстраполировать информацию из очень ограниченного источника. Представьте себе рисунок куба. Его можно изобразить несколькими линиями на листе бумаги – при этом линии будут интерпретироваться как представление трехмерного объекта. И хотя это лишь наш опыт рисования, в действительности существует практически бесконечное множество трехмерных фигур, которые могут быть представлены тем же набором линий, если сгруппировать их иначе, но мы просто не задумываемся об этом бесконечном количестве альтернативных вариантов. Причина, по которой мы принимаем этот простой сигнал и видим куб, кроется в том, что мы воспринимаем не просто линии на бумаге, а нечто большее. В интерпретации стимулов задействованы наши зрительные системы. Они определяются опытом восприятия мира, который сформировал наши понимание и ожидания. Поэтому, когда мы видим набор линий, который мы привычно ассоциируем с трехмерным кубом, мы используем нашу нисходящую систему обработки информации для правильной интерпретации, даже если с точки зрения восходящей системы это всего лишь набор линий на бумаге.

По большому счету мы часто делаем предположения о мире, который воспринимаем, и основываемся при этом на нашем прошлом опыте. Если задуматься, это основной способ выжить. Еще в доисторическую эпоху людям приходилось принимать решения на основе ограниченной информации. Если бы мы тратили время, чтобы тщательно проверить, что там такое блестит, похожее на глаза льва, мы просто не выжили и не задумались бы над этим вопросом в следующий раз. И разумеется, у нас нет времени на то, чтобы проверять, все ли трехмерные предметы вокруг нас действительно трехмерны. Мы используем своего рода интерпретивные клавиши быстрого доступа для того, чтобы легче ориентироваться в пространстве. Мы переживаем восприятие как когерентный и быстрый процесс только потому, что наш мозг постоянно делает предположения, заполняя таким образом недостатки информации.

Давайте в качестве примера возьмем феномен первого впечатления. Что происходит, когда мы первый раз видим кого-то? Смотрим ли мы на человека объективно, анализируя каждую отдельную черту, чтобы понять, друг это или враг? Разумеется, нет. В 2013 г. я опубликовала исследование на эту тему[37]. Я работала в Университете Британской Колумбии с тремя учеными в области исследования памяти: Наташей Корва, Линн тен Бринке и Стивеном Портером, и мы изучали, как необъективное восприятие влияет на судебные разбирательства. В частности, мы хотели понять, что именно внушает доверие человеку. Как оказалось, степень доверия – весьма иллюзорна. Когда мы встречаем кого-либо, может показаться, что мы принимаем взвешенное решение относительно того, можем ли мы доверять этому человеку или нет. Мы можем считать, что решение рационально, поскольку принято оно в рамках восходящей модели восприятия, с учетом всех имеющихся доказательств. Ничего подобного. На самом деле это совершенно не так.

В своем исследовании мы предложили участникам изображение «подозреваемых» и краткий рассказ о преступлении, которое они предположительно совершили. Затем мы позволили участникам стать присяжными заседателями, которые должны были решить, виновен подсудимый или нет. Участники основывались исключительно на фото, кратком рассказе и наборе фактов. Мы в случайном порядке совмещали рассказ и свидетельства с фото: если бы участники были объективны, они должны были принимать решение только на основании свидетельств, а не фото. Фотографии к этому моменту уже были оценены на предварительном этапе, в ходе которого участников просили определить по установленной шкале, насколько тот или иной человек на фото вызывает доверие.

Как мы и ожидали, участники оказались гораздо более суровыми в суждениях о тех людях, которые показались им не заслуживающими доверия, чем в отношении тех, которые выглядели благонадежными. Им потребовалось меньше свидетельств, чтобы вынести обвинительный приговор тем, кто не внушал доверия, и они крайне неохотно меняли свое решение, когда им предоставляли реабилитирующее свидетельство. В зависимости от лица подозреваемого, мы получили абсолютно разные вердикты, основанные на совершенно одинаковых свидетельствах. Очевидно, что наши участники, принимая решение о виновности или невиновности человека, полагались не на объективные свидетельства, а на существующие внутренние предубеждения.

В большинстве случаев автоматическое участие памяти в формировании догадок и предположений бывает полезно: это позволяет нам намного быстрее интерпретировать происходящее вокруг, и обычно такие предположения оказываются точными. Давайте вернемся к примеру с феноменом первого впечатления. Исследования кратких наблюдений за другими, длившихся от нескольких мгновений до пяти минут, показывают, что люди часто весьма успешно определяют некоторые черты характера.

Налини Амбади со своими коллегами из Стэнфордского университета проводили исследования по этому вопросу с 1992 г.[38] и пришли к выводу, что люди могут правильно определять сексуальную ориентацию, педагогические способности и даже умение обманывать других, основываясь только на кратких наблюдениях. К сожалению, для нашего исследования степени доверия свидетелей к подсудимому эта способность к догадкам, переведенная в плоскость судебных разбирательств, – контекст, в котором интуиция и стереотипы могут привести к несправедливому тюремному заключению.