Ложная дверь - [15]

Часть 3

— Стоп! Стоп! Стоп! — донеслось откуда-то издалека. Все вокруг потемнело и Сергей, на мгновение ощутив состояние невесомости, воплотился в кресле, в помещении компьютерного центра.

— Какого черта?! — почти заорал он, увидев перед собой озабоченное лицо Штенберга.

— Неувязочка получается, — виновато сказал тот. — Должен быть боевик, а начинается Бог знает что.

— А ты откуда знаешь, что там начинается?

— Как это, откуда я знаю? — в свою очередь удивился Михаил. — У меня есть контрольный дисплей, я ведь должен следить за работой машины, контролировать ситуацию. А тут вдруг я почувствовал себя так, будто подглядываю за чужой жизнью в замочную скважину.

— Вот именно, — рассердился Сергей, — ты бы сделал себе контрольный дисплей в форме замочной скважины — это было бы к месту.

— Я знаю, что Билли надо мной подшутил, он вчера просил ознакомить его с программой. — Штенберг взволнованно заходил по комнате. — Эти молодые ушлые американцы не могут обойтись без подобных шуточек. Воображаю, чего он там в ней напрограммировал! А ты тоже хорош, нечего сказать! Вот я расскажу твоей Алле, она тебе задаст.

— Позволь, — рассмеялся Сергей, во-первых, мы с Аллой давно не поддерживаем никаких отношений, а во-вторых, что ты мог бы ей сказать — что я пытался изменить ей с твоим компьютером?

Штенберг засмеялся и махнул рукой:

— Ладно, на сегодня все! Программа не работает. Ситуация вышла из-под контроля, — и, изменившись в лице, погрозил пальцем в пустоту, — ну, я этому парню выскажу! И еще что-то я хотел уточнить... ах, да! Ты что кричал, действительно было больно?

— Да, без таких эффектов желательно было бы обойтись. Я даже подумал: а если бы в меня из револьвера попали?

Штенберг что-то невнятно пробормотал, и лицо его стало озадаченным.

— А вообще все было здорово, — поспешил успокоить его собеседник. — Что касается этой красотки, то временами мне казалось, что это не персонаж компьютерной игры, а живой человек.

— Компьютеру предоставляется возможность некоторого экспромта. Он запрограммирован на выбор различных ситуаций, хотя, честно говоря, такой одухотворенности от этой девицы я и сам не ожидал.

— А нельзя ли завтра продолжить? Не могу же я писать о том, чего не видел и наполовину — я должен пройти все до конца.

Штенберг на минуту задумался:

— Давай так, через недельку я тебе дополнительно позвоню...

— Э-э, дорогой, через недельку я уже буду в командировке на Сахалине. У меня ведь дела не только в твоем центре. Потом придется отложить публикацию на неопределенное время.

— Черт, с тобой одни проблемы! — Штенберг на минуту задумался. — Завтра выходной, здесь никого не будет. Допустим, я здесь поработаю денек, но ведь надо еще будет все проверить, а входить в компьютер без чьей-либо подстраховки нельзя.

— Не надо тебе туда входить. Ты тут с утра разберешься, а вечерком я подъеду, и мы с тобой повторим сегодняшний эксперимент. Думаю, все будет нормально.

— М-да... — Штенберг быстро заходил взад-вперед. — Почти уговорил. Но учти, если к вечеру хоть что-то будет не так, я тебя не запущу, и чтоб потом никаких претензий.

— Да брось ты свои сомнения! Все будет отлично, вот увидишь. Во всяком случае, я в тебя верю как в Бога, потому что ты и есть Бог — компьютерный Бог, — и Сергей подбадривающе подмигнул.

Весь следующий день он томился ожиданием, не мог ничем занять себя так, чтобы ежеминутно и ежесекундно не думать об игрушке Штенберга. Более того, он поймал себя на том, что каждый раз вспоминает девушку из компьютера, начинал волноваться, как перед настоящим свиданием. Он всячески подсмеивался над собой, но всякий раз это ощущение тревожного волнения повторялось вновь и вновь, стоило только вообразить ее движения, взгляд, запах ее парфюмерии.

В половине седьмого вечером он был уже в компьютерном центре, в отделе у Штенберга. Михаил имел довольно измученный вид. Казалось, что лицо у него съехало вниз, отчего стало меньше, а лысина, наоборот, увеличилась в размерах. Но сквозь усталость в лице просвечивало самодовольство. На одном из пультов стояли бутылка из-под молока, консервная банка, лежали остатки какой-то упаковки — по всему было видно, что Штенберг провел в отделе весь выходной.

— Тебе повезло, — сказал он, не забыв предварить суть дела недлинными, но пространными рассуждениями на отвлеченные темы. — Благодаря моим, можно сказать, героическим усилиям путешествие в иномир стало сегодня реальностью.

— Инструктировать будешь? — спросил Сергей, поудобнее устроившись в кресле и ощутив легкий холодок в спине от мысли о предстоящем путешествии. Неожиданно его охватило сомнение: стоило ли напрашиваться на продолжение сеанса и переживать весь предстоящий день, если можно было написать все исходя из того, что он уже видел, а концовку сделать несколько неопределенной, расплывчатой, предоставив читателю додумывать самому — это было бы даже интригующим. Но он тут же отогнал эти мысли прочь.

— Все как в прошлый раз, — спокойно сказал Штенберг. — В твоем распоряжении три часа — время двухсерийного фильма. Затем я тебя оттуда вытаскиваю, где бы ты там ни находился, — он сделал паузу и добавил, — ну, если вдруг почувствуешь что-то неладное, если вдруг тебе что-нибудь очень не понравится, крикни «выключай!» и я заберу тебя раньше.