Ложись - [13]

Конде съежился за подпорной стенкой. Глядя на него, Дугусто подумал: «Вот ведь повезло! Вот ведь повезло!» Последний раз он взглянул на него в тот миг, когда Конде исчез в облаке земли и пыли, Аугусто вскочил и опрометью бросился бежать. Патрисио и еще один сапер последовали его примеру.

Пункт первой помощи находился на маленьком холме, позади нагромождения скал. Оттуда появились два санитара с носилками на плече. Один из них, более трусливый, пригибал голову, подобно лошади, напуганной свистом пуль и снарядов. Он прыжками спустился вниз. Споткнулся о камень и покатился под откос. Снова поднялся. Немного пробежал и снова бросился ничком, заслышав близкий свист снаряда.

— Скорее! Скорее! — кричал Патрисио пронзительным голосом.

Аугусто добежал до того места, где находился Конде. Конде, бледный, тихий, прижался к стене. Одна штанина была разорвана, в крови. В белой ляжке глубокая дыра, укус шрапнельного осколка.

— Ну как? — спросил Аугусто, подбегая к нему.

— Видишь, не повезло.

Вчетвером подняли несчастного Конде и отнесли на перевязочный пункт.

Взвод связи получил приказ отойти. Приказ передавался по цепи голосом.

Аугусто с Патрисио и Луиса присели отдохнуть за скалами.

— Ну, что скажешь?

— Ох и натерпелся же я! — пропыхтел Патрисио.

— Бедняга Конде! Не повезло.

— Шляпа ты, Гусман! Не понимаешь, что он выиграл на этом. Месяца два на поправку наверняка получит, — криво усмехнулся Луиса. — Командир того батальона просто болван, дурачок какой-то. Вот нашему так не взбрело в голову бросить нас в это крошево и оставить валяться приклеенными к земле.

Обстрел продолжался с прежней силой. Приближающийся свист снарядов заставлял бросаться на землю. После разрывов снова подымались.

— Черт знает что!

Вдруг на пахотном участке лощины они заметили погонщика. Буквально у его ног взорвался снаряд. Погонщик скрылся в красноватом облаке пыли. Когда пыль рассеялась, погонщик, пошатываясь, продолжал двигаться. Остановился, ощупал себя. Затем со всех ног бросился бежать, размахивая руками. Он был цел и невредим.

Мул запрокинулся на спину и в мучительной агонии судорожно сучил ногами. Издали они казались руками утопающего. Но вскоре мул застыл в стеклянном потоке холодного утреннего воздуха.

Аугусто уже не испытывал страха. Он просто не отдавал себе отчета в том, что происходило кругом. Сердце его сильно билось, готовое выпрыгнуть. Больше он ничего не чувствовал.

В нескольких метрах от них командир соседнего батальона руководил операциями. Он разглядывал поле боя в бинокль, о чем-то говорил со своим помощником, отдавал приказы. Оба стояли во весь рост, безразличные к пулям и разрывам снарядов. Аугусто любовался их хладнокровием.

Вдруг донесся какой-то нестройный шум. В лощине показались десять или двенадцать солдат. Они куда-то стремительно бежали, на ходу выкрикивая что-то бессвязное.

— Это что? В чем дело? Что тут происходит? — рявкнул командир батальона.

Он выхватил пистолет из новенькой кобуры, бросился по скату к ним наперерез и выстрелил в воздух.

— Назад! Назад, трусы! Назад по своим местам, или я первого же пристрелю как собаку!

Солдаты опасливо посмотрели на него. Они остановились, повернулись кругом и бегом ринулись обратно.

Вскоре стали ясны причины этой паники. Роты, достигнув равнины, укрылись в расщелинах в ожидании сигнала атаки. Как только они покинули эти расщелины, первый же снаряд уложил на месте четырех солдат. Одному оторвало голову. Она лопнула, как граната. Перепуганный взвод обратился в бегство.

— Который час? — спросил Лугусто. — Половина девятого.

— Только?

Патрисио ничего не ответил и стал заводить часы.

На холме показался мул. Аугусто локтем подтолкнул Патрисио и показал на него. Аугусто чувствовал, как дрожь побежала по телу.

Первый убитый, которого он видел в своей жизни. Это был еще юноша, офицер соседнего батальона. Он лежал поперек седла, прикрученный веревками. На обшлагах поблескивали металлические звездочки. Безжизненно болтались ноги, голова, руки. Тело еще не закоченело и билось, как живое. Оно походило на плохо сцепленное чучело. «Каково-то будет его матери?» — с грустью подумал Аугусто.

Внезапно противник перенес огонь на командный пункт. Он помещался в округлом углублении, размером около шести квадратных метров и глубиной около трех. Спереди, фронтом к противнику, углубление это было защищено стеной из наспех сложенных камней высотой примерно семьдесят сантиметров. Все забились в это укрытие. Всего там оставалось пять связистов. Остальные разбежались, подгоняемые страхом, или прятались где-то поблизости. Градом сыпались снаряды. Разрывы все приближались.

— Сейчас Мы все взлетим на воздух! — воскликнул Патрисио дрожащим, сдавленным голосом.

После каждого разрыва в маленькое укрытие падали камни и осколки.

Командир батальона и его помощник также поспешили в укрытие. Сидя на корточках, они прижались к стене; оба были бледны. Аугусто почувствовал странное облегчение. Не он один испытывал страх. Всем им одинаково грозила смертельная опасность.

Стопятидесятипятимиллиметровый снаряд взорвался в четырех метрах от стены. Осколки яростно хлестнули по стене, снеся почти половину ее. Командир батальона вскочил на ноги с перекошенным от боли лицом, растирая ушибленную руку.