Ложись - [114]

В одном из писем Рока сообщил, что каптеру его роты будут делать операцию и несколько месяцев он пролежит в госпитале. Аугусто показалось, что известие это пришло из какого-то иного мира, что еще очень далеко то время, когда ему придется вернуться в батальон и снова беспокоиться о своей судьбе.

Прежде Аугусто говорил с Росарио о Берте. Потом перестал. На лице девушки каждый раз появлялось такое грустное выражение, что он старался избегать этой темы. Но как-то утром не выдержал. Уже несколько дней не было писем, Аугусто начинал беспокоиться.

— Может, она заболела, как ты думаешь? — спросил он. — Уже неделю я от нее ничего не получаю.

— Прости, пожалуйста, — сказала Росарио смущенно и покраснела. — Когда я пришла, мне дали это письмо. Оно от Берты, я знаю ее каракули, — девушка попыталась улыбнуться.

Немного удивленный волнением Росарио, Аугусто взял письмо. Он хотел разорвать конверт, но Росарио удержала его руку.

— Я сочувствую тебе, Аугусто, всей душой сочувствую! — воскликнула девушка. Голос ее дрожал.

— Что случилось?

— Думаю, что ты догадываешься… Ты будешь очень расстроен. Берта хорошая девушка, но в характере ее есть что-то детское, ты знаешь. Иногда она ведет себя, как…

— Ради бога, ты можешь говорить яснее?

— Ты не представляешь, как я огорчена, Аугусто. Берта выходит замуж за Хосе Луиса Сендойю. Он ее очень любит, у него есть деньги, и Берта… — Росарио закрыла лицо руками и расплакалась.

— Не может быть! — Аугусто разорвал конверт, прочел несколько первых строк, потом скомкал письмо и бросил его на пол.

— Ты должен простить ее, — сказала Росарио. — Я знаю, что Берта очень страдала. Она хотела взять отпуск побольше и приехать, чтобы рассказать обо всем, когда тебе будет лучше. Но Хосе Луис, очевидно, что-то заподозрил. Поэтому она попросила меня. Я ответила, что, по-моему, это не очень хорошо, и к тому же мне самой так тяжело… Кажется, несколько дней назад Хосе Луис нашел твои письма. Он полагал, что между вами все давно кончено, и был неприятно поражен. Сестра Берты также ничего не знала. Ведь ты писал Берте на работу. Не понимаю, как она могла совершить подобную глупость. Ведь она по-прежнему любит тебя. Я уверена в этом.

Девушка снова заплакала, едва слышно всхлипывая. Аугусто провел рукой по ее волосам и замер, глядя на небо, чистое, голубое и такое равнодушное.

— Давно она обручилась с Сендойей? — спросил он немного погодя.

— Да. По-моему, давно.

— Наверно, поэтому она не настаивала на том, чтобы я навестил вас.

— Нет. Не думаю.

— Не думаешь? Зачем ты так говоришь? Она, конечно, боялась, что ты мне все расскажешь.

— Не знаю, Лугу сто.

— Она обманула меня сознательно и жестоко.

— Берта не жестока и не совсем виновата в том, что произошло. Она очень избалованная девушка и не всегда бывает серьезна. И все же она хорошая и, повторяю, очень любит тебя. Я уверена, что, если бы ей удался обман, она и сейчас не теряла бы надежды найти какое-нибудь средство спасти твою любовь.

— Мою любовь! Если бы Берта хоть немного уважала меня, она бы откровенно мне все рассказала. По крайней мере это я заслужил.

Глава тридцатая

Аугусто ходатайствовал о том, чтобы его перевели в сарагосский госпиталь, и получил разрешение.

— Это лишь увеличит твои муки, — сказала Росарио.

— Неважно. Она не может не прийти ко мне, если узнает, что я там. Она не имеет никакого права рвать таким образом, она должна объясниться, — воскликнул Аугусто взволнованно.

— Конечно, Аугусто, но…

— Я знаю, Росарио, — перебил он ее. — Вполне возможно, что то, что я делаю, глупо и бессмысленно, но я должен бороться до конца. Понимаешь?

— Да, — печально согласилась Росарио. Росарио пришла попрощаться на станцию.

— Я всегда буду помнить, что ты для меня сделала. Ты так заботилась обо мне. Я никогда не забуду этих дней. И всегда буду рад услышать о тебе что-нибудь, услышать, что ты счастлива. Спасибо за все, Росарио!

— Не смей так говорить! — смущенно воскликнула девушка.

Ее волосы казались особенно светлыми на фоне грязной, закопченной стены. Он сжал ее тонкую смуглую руку и задержал на мгновение в своей. Долго не отрываясь смотрели они в глаза друг другу, потом Аугусто поднялся в вагон.

Перед выездом он написал Берте: сообщил адрес госпиталя и просил прийти к нему. Он сообщил свой новый адрес также Роке, Эспиналю и сестре. Но скрыл от них то, что произошло. Решил рассказать позже, когда немного утихнет боль.

В Сарагосе Аугусто ожидали невеселые дни. Берта не пришла и не ответила на письмо. Дни тянулись, похожие один на другой, ничем не заполненные. Аугусто уже мог ходить на костылях. Он устраивался на скамейке в госпитальном саду и сидел молча, ни с кем не разговаривая. Порой даже появлялась мысль, что было бы хорошо поскорее вернуться на фронт, покончить с унынием и подавленностью, вновь чувствовать, как напрягаются нервы, подчиненные мощному инстинкту самосохранения. Но вскоре Аугусто ощущал фальшь и противоестественность этого желания, мысль о возвращении на передовую вновь вызывала у него ужас.

Буйное, неудержимое цветение весны раздражало Аугусто. Иногда вдруг ему хотелось написать Росарио, найти поддержку в ее нежной дружбе. Но он не мог этого сделать, потому что догадывался, что всколыхнет в душе девушки любовь. А он никогда не сможет ответить ей тем же. Так что будет лучше, если Росарио забудет его.