Ложь - [92]

— Не томи!

— Он сказал, что Колдер Маддокс хотя и уехал, но непременно вернется и она ждет его в «Пайн-пойнт-инне».

— А он сообщил, когда Колдер вернется?

— Конечно нет, — ответила Мерседес.

Конечно нет.

152. Пришло время уходить. Мы с Мерседес действовали по плану — пора привести в исполнение следующий этап. На первом этапе мы прибыли сюда — три женщины, одна из которых на прием не пошла, но все ее безусловно видели. Она была в белом костюме, с зонтиком. Об этом, как мы надеялись, вспомнит каждый, кто позднее увидит трех таких женщин.

Второй этап — наше демонстративное присутствие на приеме. До инцидента с пощечиной мы думали, что придется потолкаться там подольше, однако пощечина сразу же привлекла внимание к Мерси и, я больше чем уверена, к ее спутнице — седовласой женщине в простом черном платье. Таддеус Чилкотт наверняка припомнит свою уклончивую беседу с Мерседес, а Арабелла — встречу со мной. Так что мы своего добились: нас тут видели, можно переходить к третьему этапу.

А этап этот предусматривал проникновение в «Пайн-пойнт-инн» и похищение Лили Портер.

...

153. Уходя, мы по вполне понятным причинам постарались не попадаться на глаза Гринам.

Скрываться от президента не понадобилось. Они с Нелли сами куда-то исчезли, скрылись от всех.

Однако от владельца белого костюма и его жены, одетой в желтое, мы улизнуть не сумели. Впору подумать, будто Найджел Форестед и Мэрианн караулили нас в засаде — так ловко они вывернулись нам навстречу.

Заметив, что они наблюдают за нами, прослеживают наш путь к выходу, я отказалась от первоначального намерения любой ценой избежать контакта с Форестедами и, сияя улыбкой, направилась прямо к ним.

— Вот вы где! — окликнула я еще издалека, через головы гостей.

Найджел и Мэрианн стояли на верхней ступеньке лестницы, ведущей на лужайку.

По-прежнему сияя улыбкой, я сказала:

— Вы непременно должны познакомиться с моей подругой, Мерседес Манхайм.

Глаза у Найджела вспыхнули, он явно представил себе все то, что воплощают собой Манхаймы, — богатство, неимоверное влияние, одна из самых больших в Америке художественных коллекций, имя Мерседес в указателях доброго десятка биографий, фотопортреты в иллюстрированных журналах, скандальные, но широко разрекламированные акции, которые она поддерживала, и соответствующие газетные заголовки. Вот что можно было прочитать на лице у Найджела, когда он, едва не потеряв равновесие, спускался к нам по ступенькам.

— Да-да, конечно! — воскликнул он. — Как поживаете?

— Мерси, — сказала я, — это Форестеры, Невилл и Мэри Джейн…

Найджел протянул руку, склоняясь в раболепном поклоне, — Мерседес кивнула, и мы удалились.

О такой мести можно только мечтать — совершенство во всем, в мельчайших нюансах, вплоть до голоса, долетевшего нам вдогонку, и самих слов, сказанных Мэрианн Найджелу:

— Как, она сказала, фамилия этой женщины?

154. Дорога меж «Пайн-пойнт-инном» и коттеджем Дэниела Грина не просто извилиста. И расстояние не особенно велико, однако из-за бесконечных подъемов и спусков кажется куда больше, чем на самом деле.

По пути Мерседес заметила, что, совершив вначале вылазку в сборище гостей под навесом внутреннего дворика и на лужайке, президент Уорнер с супругой, похоже, быстренько исчезли.

— Нелли Уорнер говорила с тобой? — спросила я, зная, как часто они встречались.

— Конечно нет. Нелли теперь нужно отмежеваться и от меня, и от Люси Грин.

— Наверно, потому они и исчезли так быстро, — сказала я.

— Вряд ли. Ты, видимо, не обратила внимания, Ванесса, однако, если учесть, сколько лимузинов запарковано по фасаду, членов правительства среди гостей было явно маловато.

Что верно то верно. Из пайн-пойнтской конгрегации министров на лужайке нынче не появился никто, хотя их машины стояли у дверей.

— Они безусловно там, — сказала Мерси. — По крайней мере некоторые.

— Да?

— Да. Я их видела.

Мы подошли к тому участку дороги, где благородный щит-указатель провозглашает:

СТУДИЯ АМЕРИКАНСКОГО ХУДОЖНИКА ТЕОДОРА РОБЕРТА ХАРПЕРА (1836–1910).

Я издавна питаю к Харперу глубокое уважение. Во-первых, как и его великий современник Уистлер[46], он любил японские мотивы. Его женщины в красном снискали неменьшую славу, чем уистлеровские женщины в белом, а использование японской орнаментики придает его полотнам жутковатую, почти скандальную двойственность, утонченную и одновременно неистовую, как в японском театре.

Ни малейших признаков того, что в студии идет ремонт, мы не заметили. Очередное вранье. Хотя, быть может, если учесть правописание начальника полиции У-ма Биллингса, где-то на Мысу прячется некий МУЗЗЕЙ, который тоже посвящен Т.Р. Харперу и крыша которого даже сейчас протекает.

Из-за этих посторонних мыслей сказанное Мерседес дошло до меня не сразу, и я переспросила:

— Видела? Где?

— В коттедже. Они сидели в библиотеке. Один звонил по телефону. Розберг, по-моему. Я видела не всех. Мимоходом много не разглядишь. Кто-то открыл дверь и вошел. Но прежде чем дверь закрылась, я успела заметить не только Розберга, но еще Скелтона и Фрая. Оборона, здравоохранение, госдеп.

— Однако ж Томаса Бриггса и Доналда Молтби там не было.