Ловушка любви - [15]

Его губы скривились от ее совершенно детского восторга при виде того, что ему казалось столь малозначительным.

– Днем они могут свободно вылетать из клетки, но далеко не улетают. А на ночь он запирает их. Можно сказать, что кореллы спокойно переносят неволю. Они привыкают к общению с человеком, и их можно научить говорить.

– Говорить по-настоящему, как, например, майна и им подобные?

– Да, они действительно могут говорить... правда, не всегда приятные вещи, – заметил он усмехнувшись, потом порылся в кармане, достал оттуда все необходимое для самокрутки и занялся уже знакомым ей делом – свертыванием сигареты.

Джонти решила, что улыбка делает Нэта Макморрана более человечным. От улыбки морщинки у глаз углублялись, рот терял прежнюю жесткость, а его белоснежные зубы казались еще белее на фоне сильно загорелого лица. Да, в таком жарком климате немудрено загореть. Солнце нещадно палило в открытое окно с ее стороны, и эта жара уже начинала давить на нее.

Как будто прочитав ее мысли, он резко спросил:

– Мисс Эшберн, у вас есть шляпа? Если нет, то советую приобрести, а то имя, которым вас окрестила мать, станет еще более несоответствующим вашей внешности.

– У меня нет шляпы, – весело проговорила она. – Но это не важно. Летом я обычно становлюсь загорелой, как конский каштан.

– Как что?

– Конский каштан. Разве вы в детстве не играли с конскими каштанами? – с любопытством спросила Джонти, а затем добавила уже сдержаннее: – Нет, скорее всего не играли.

Джонти украдкой бросила взгляд на его орлиный профиль, мощную нижнюю челюсть и загорелую шею, выглядывающую из открытого ворота рубахи цвета хаки. Наверное, его невеста чаще видит сверкание его белых, правда, несколько неровных зубов, смягчающийся взгляд его серых глаз, углубляющиеся от смеха морщинки в уголках рта. Он назвал ее «прелестной девушкой». «Она прелестная девушка», – сказал он мечтательно, а уж такой человек произносит подобные слова, только если действительно верит в то, что говорит!

– Вы говорили о Марке, – робко нарушила молчание Джонти после того, как они проехали еще миль десять по равнинной местности, покрытой коричневой коркой. Красивые птицы больше не взлетали, да и вообще вокруг не было никаких признаков жизни – ни человека, ни животных. – Дебору я уже знаю. А как зовут других детей вашего брата?

Мужчина, сидевший за рулем, нахмурился, будто ему приходилось сосредоточиваться на неприятном для него предмете.

– Дебора самая маленькая, Марку – одиннадцать, затем Рэчел – ей четырнадцать. Вам понравится Рэчел. Это очень спокойная, воспитанная девочка, по крайней мере, так считает Изабель.

– А остальные? Вы сказали о троих, – подсказала Джонти, опять прервав наступившее молчание.

– Затем Силла и Варвик, они самые старшие. Варвик постепенно становится моей правой рукой. Он хорошо держится в седле, неплохо разбирается как в машинах, так и в животных. Мне кажется, мой брат гордился бы им, – добавил он с горечью.

Джонти очень хотелось спросить о родителях детей, как давно они умерли, при каких обстоятельствах, но она удержалась от расспросов. Она еще слишком мало знает его, чтобы задавать подобные вопросы, это будет походить на любопытство.

Она отметила, что Варвик был единственным, о ком Нэт Макморран говорил с личной заинтересованностью. Наверное, так и должно быть, ведь Варвик самый старший из детей. Джонти также заметила, что имя Силлы он произнес вскользь, и, когда произносил это имя, брови у него сошлись на переносице, выказывая недовольство, даже явное неодобрение. Да, именно так. И его пальцы, державшие руль, при упоминании ее имени непроизвольно сжались так, что даже костяшки на обветренных загорелых руках побелели. У него были сильные руки, покрытые тонкими, упругими, выгоревшими волосками...

Джонти заставила себя сосредоточиться на теме разговора.

– Сколько лет Варвику?

– Восемнадцать.

– Так, а Силла, значит, между Варвиком и Рэчел. Сколько ей? Лет шестнадцать?

– Семнадцать. Между ней и Варвиком разница меньше года, – ответил он и резко добавил: – Скоро вы с ними познакомитесь, и они уж, конечно, сами расскажут вам о себе.

Джонти, не скрывая своего разочарования, откинулась на спинку сиденья с роскошной кожаной обивкой.

Бедная Силла! Может, она была «белой вороной» в семье? Обычно в больших семьях был один такой человек. А может, семнадцатилетняя Силла просто более остро переживала потерю родителей, чем остальные? А может, у нее сейчас тяжелый переходный возраст? Джонти не была искушена в семейных отношениях и в психологии поведения, но она достаточно много читала, чтобы иметь представление об этих вопросах. Каковы бы ни были причины, но Силла явно не испытывала симпатии к своему дяде, по крайней мере в настоящий момент, и, видимо, это было взаимно. Не имея никакой информации, Джонти пришла к такому заключению чисто интуитивно.

Ах да. Как сказал Нэт Макморран, скоро она познакомится со всеми и увидит сама, заслуживает ли Силла этих нахмуренных бровей и сжатых в раздражении сильных рук, лежащих на руле «холдена».

– Еще долго ехать? – спросила Джонти.

Он быстро взглянул на нее: