Ловушка - [72]

Она поняла, что ее пропитал золотой порошок фей, после чего она сама стала излучать свет. Марина чувствовала, будто пропиталась благополучием, и уже уверовала, что больше с ней ничего плохого не может случиться, ибо жизнь ее стала одним счастьем.

Эти мысли показались ей очень возвышенными, и она ощущала себя почти философом. Жаль, что недавно обретенная сообразительность не предостерегла ее о том, что столь необычное приключение может вот-вот лопнуть, как мыльный пузырь, именно из-за порошка фей.

Так оно и случилось, когда Марина вновь ощутила в носу невыносимое щекотание, снова вызвавшее у нее смертельно опасное и ужасное желание чихнуть.

Ей захотелось потереть нос, чтобы предотвратить неизбежное, однако, отпустив ветку, она потеряла равновесие и повисла в воздухе, совершая странные пируэты и пытаясь вернуть своему телу прежнее положение.

Марина хотела почесать нос правой рукой (или наоборот?), но из этого ничего не вышло; она скользнула в пустоту, в мгновение ока сообразив, что безудержно падает. Девушка отчаянно пыталась зацепиться за листья, но те не выдержали, оторвались от ветки и остались у нее в руке, а Марина ринулась в пустоту, не издав ни единого звука, но приземлившись с оглушительным грохотом.

Она лежала посреди опушки, одуревшая и расстроенная, чихала и спустя некоторое время открыла глаза.

Кругом царила жуткая тишина.

Все это экстрасенсорное приключение, пережитое ею со столь яркими впечатлениями, улетучилось в считанные мгновения. Ощущение легкости тоже. Марина снова почувствовала, что стала смертной, тяжелой, точно яблоко, которое притягивает земля.

Она медленно пошевелила пальцами ног, затем пальцами рук, стала осторожно поднимать руки и ноги, пока не удостоверилась, что они целы.

С ней, вроде, ничего страшного не случилось. Если ей удается выжить назло феям, это само по себе можно считать героизмом. Но не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что она испортила тем праздник.

Рядом с головой Марины зашуршали крылышки, и голос Лилиан вынудил ее открыть глаза.

— Просыпайся! — крикнула Фиалковая фея.

— Я погибла? — поинтересовалась Марина.

Феи, подстегиваемые природным любопытством, окружили ее и стали высказывать свои мнения:

— Ты всего лишь здорово шлепнулась о землю, — заметила умная фея небесно-голубого цвета, улыбаясь и морща веснушчатый нос.

— Девочка, ты вся пропиталась золотым порошком, — упрекнула ее фея красного цвета, которая больше своих подруг заботилась о чистоте.

— У тебя пальцы в шоколаде, — обратила внимание Марины фея белого цвета с безупречно чистыми крылышками.

— К тому же ты очень худа, — с удивлением заметила фея цвета охры.

— Какой ужас! У тебя глаза разного цвета, — уточнила фея желто-лимонного цвета, которая всегда вела себя очень шумно.

Марина расплакалась. Этого ей только не хватало: у нее выпала одна линза, с таким же успехом можно было сказать, что она потеряла ее, ведь ночью в лесу, засыпанном опавшими листьями, и нечего было думать о том, чтобы ее отыскать.

Как неприятна действительность!

— Черт подери! — воскликнула Марина, поднимаясь, что явно свидетельствовало о недостатке ее воспитания. Позднее она пожалеет об этом.

Громогласный голос, не соответствующий размерам крохотного горла, откуда он исходил, остановил ее на месте.

— Девочка, как, по-твоему, куда это ты собралась?

Марина и правда почувствовала себя девочкой. Устыдившись, она опустила голову и извинилась перед Пурпурной феей.

— Простите, мне не хотелось прерывать ваш праздник.

— Ты это уже сделала. Ты испортила праздник фей!

Марина хотела вести себя как можно естественней, и, стряхивая крошки листьев со своей мини-юбки, она добавила:

— Не волнуйтесь, я немедленно уйду, и вы сможете продолжить веселье.

Однако стоило только ей сделать шаг, как Пурпурная фея рассердилась и взмахнула своей палочкой.

— Стой на месте, невоспитанная девица, тебе остается лишь кричать ослицей!

— ИАООО-ИАООО, — тут же выдала Марина, крича ослицей, и увидела, как у нее вырастают длинные уши и шерсть, а руки превращаются в копыта.

Марине хотелось кричать и молить Пурпурную фею, чтобы та остановила действие чар, однако ее ослиный крик становился все протяжнее и невнятнее.

— ИАООО — ИАООО — ИАООО — ИАООООООООО!

Сначала наступило крайнее изумление, потом началось веселье.

Пурпурная фея и Лилиан удивленно переглянулись, остальные феи разразились безудержным смехом.

— Как весело! — радостно захлопала в ладоши фея ярко-красного цвета. — Споем что-нибудь!

— Пляши, ослица, пляши! — поддержала ее фея сине-кобальтового цвета.

Марина смотрела на свои руки, превращающиеся в волосатые ноги.

Ей было страшно наблюдать за собственным преображением, но она решила молчать, ибо понимала, что стоит только сказать или спросить о чем-то, как она закричит ослицей.

— Смотрите, ей придется удалять растительность, — язвительно указала на нее фея красно-макового цвета.

Лилиан с удивлением рассматривала Марину.

Заклинания феи множество раз не достигали своей цели, и вдруг Марина отреагировала на волшебное заклятие, решительно произнесенное Пурпурной феей.

Невероятно! Что произошло? Была ли это случайность или изменилась природа Марины?