Ловушка для ящериц - [9]
В этот раз Мина ни о чем таком даже не вспомнила. Марк же с тайным желанием посмотрел на рощицу, но настаивать не стал, слишком серьезное затеяли они дело, и будет правильнее подождать на лавочке под соснами. Они обошли поляну с нарциссами и присели на одну из четырех, расположенных полукругом. Мина запрокинула голову, скользя по рослому корабельному стволу наверх, в сине-синее небо, откуда время от времени сухо выщелкивались маленькие орешки и белки сбрасывали пустую шелуху. Им не о чем было говорить, сегодня все должно решиться окончательно.
Рядом, прямо в редкие кусты за соседней лавочкой, упало что-то небольшое, зашуршало стремительно, кто-то заорал: "Брысь, брысь!". Мина, вскрикнув, метнулась за лавочку в кусты, но увидела только рыжий хвост кошки, мчавшейся вниз. Там, под горой в обширном палисаднике, сидела за небольшим, уставленным всяким хламом столиком пожилая женщина, которая, заметив Мину, закричала сердито: "Ну что же вы!" Мина развела руками, сзади подошел Марк. "Эти белки, промахиваясь, падают наземь, а Южка их душит и ест, гадина".
Южка, соседская кошка, самая плотоядная из всех домашних кошек, худая и настойчивая, отказывалась от яиц и сыра, требуя колбасы. Вот, значит, в чем дело. Могла бы спокойно лежать у хозяйки под боком, благо та почти не двигается, но попробовала дикого мяса и теперь не может забыть, даже котят не рожает, все тщедушных белок караулит. Так Мина объяснила Марку, стоя на пеньке и из стороны в сторону раскачиваясь. Они вернулись на лавочку и, откинувшись на жесткую, неудобно изогнутую спинку, принялись ждать: другого пути из ботанического сада не было.
Конечно, оба волновались, Мина, во всяком случае. Она почему-то боялась его не узнать, пропустить и не отрывала взгляда от пальмы, за которую сворачивала дорожка. Вот показалась пара, пожилая и приземистая, а вот... Мина ткнула задумавшегося Марка под ребро: стройный, как и прежде, только немного вытянувшийся в росте юноша шел, держа за руку маленького ребенка, ударяя о землю синим мячом. Да, дольше ждать нельзя, еще год - и он может заговорить басом или начнет бриться. Они взялись за руки и, поднявшись, пошли в некотором отдалении за повзрослевшим, но все еще мальчишески легконогим Танистом. Так, если верить Грейвсу, в эпоху матриархата назывался юноша, который приносился в жертву вместо главного, любимого царицей жреца. Да, дольше ждать нельзя.
11
Если бы не приезд Липы, они с Марком не допустили бы даже тени сомнения, настолько идеально этот малахитовый полуостров с мраморными вкраплениями античных развалин, с утра до позднего вечера залитый солнечной патокой, подходил к прочитанному ими замыслу. Сам замысел этот был прост, как каждый день здесь, у моря, сегодня или тысячелетие назад: ведь ничего не изменилось на их памяти, ничего не менялось и до них.
Стоит остановиться на главной площади у ларька со сладостями, как приветливая торговка, неважно, что иногда это пожилая женщина, а в другой раз ее дочь, поправив тыльной стороной руки сползшую на затылок косынку, протянет вкуснейшее домашнее пирожное и, не умея правильно посчитать сдачу, ссыплет мелочь прямо в ладонь, ласково уговаривая. Обычно Мина меняла у нее бумажные деньги на монеты, чтобы позвонить из стоявшей неподалеку на солнцепеке телефонной будки, а после покупала золотистый кусок пахлавы с орехами и парой ос.
Очевидно, из этой телефонной будки, осененной худосочной акацией, и позвонила однажды некто Олимпия: "Агата была так любезна... да-да, точный адрес виллы у меня есть". - "Не платите таксисту больше семи тысяч, здесь ехать всего ничего". - Мина осторожно положила перебинтованную в нескольких местах клейкой лентой трубку на латунный рычаг, он весело тренькнул, и покачала головой. За резонирующим под натиском утренних мух стеклом она во время разговора наблюдала сценку: малолетний хозяйский внук без трусов, но в рубашечке драл кота Гамлета (вообще-то он звал его Галетом) за худые бока, а тот не убегал и не царапался, тогда как изящная сойка скакала по накрытому к завтраку столу, примериваясь то к тому, то к этому. Вот она схватила желтый кусок сыра и улетела, рыжий кот Гамлет отпихнул малыша в сторону, и тот сел голой попкой на растрескавшуюся дорожку, по которой поднималась из огорода старая хозяйка с корзиной недозревших персиков; мальчик заплакал. Мина поблагодарила за телефон и поспешила к себе. Может быть, до приезда гостьи она успеет не только умыться, но и позавтракать.
Однако не успела закипеть на мельхиоровой спиртовке вода для кофе, как Мина услышала звук подъехавшей машины и громкие голоса, отчего ей сразу же сделалось невозможно лениво, и она не пошла встречать никому не известную Олимпию, приехавшую слишком быстро. Даже если та заплатила водителю вдвое больше и он не провез ее мимо разбросанных по всему городу достопримечательностей, то все равно слишком быстро, к тому же из телефона-автомата на площади никогда не бывает так хорошо слышно, тем более нежное гурчание карих горлинок, так зачем было обманывать?
В конце концов Мина Олимпию вспомнила, но как-то приблизительно, как подругу подруги или чью-то компаньонку. Или, может быть, она кем-то из знакомых брошенная жена? Выглядела гостья, во всяком случае, именно так: неуклюже собранные на затылке тусклые волосы, сильно помятый в дороге костюм, разношенные туфли предпоследнего размера и маленький, в портфель величиной, матерчатый чемодан. Руки, как у провинившейся служанки, спрятаны за спиной. Разглядывая ссутулившуюся посреди комнаты фигуру молодой женщины (довольно крупная, определенно склонная к полноте и все же несколько плоская, с длинными руками и ногами), Мина довспоминала, что они действительно прежде встречались при более благоприятных для Олимпии, Липы, просто Липы, обстоятельствах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».