Ловушка для орла - [103]

После совета Дэвид разыскал Тони Пустое Брюхо. Этот унылый парень больше всех жаловался, что его недокармливают, а без наваристой похлебки он теряет силы и не сможет сражаться.

— Тебе пока и не придется сражаться, Тони, — похлопал его по плечу Майсгрейв. — Ты будешь сопровождать нашего герольда в ставку шотландского государя. А заодно постараешься переговорить с ним и передашь кое-что от меня, — сказал он, чуть понизив голос.

Пока Дэвид объяснял, что надо сделать, длинное лицо ратника все больше вытягивалось, а глаза, наоборот, стали круглыми, и он так посмотрел на рыцаря, словно тот повредился умом.

— Сэр Дэвид, правильно ли я вас понял? Вы говорите, чтобы я передал, что вы вскоре прибудете, дабы сражаться за шотландцев?

— Тсс, парень. Да, ты правильно меня понял. Но если веришь мне, не обсуждай мой приказ, а постарайся выполнить.

— Я вам верю, сэр, — уныло кивнул Тони. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Утром следующего дня немного распогодилось, и, когда нарядный герольд в сопровождении человека Майсгрейва отправился к Форд-Каслу, настроение в лагере было даже приподнятое. А неугомонный старик Суррей решил, пользуясь погодой, провести смотр войск.

И тут случилось неожиданное. Старый граф как раз проезжал мимо выстроившихся отрядов, когда к нему галопом подскакал и резко осадил лошадь вооруженный до зубов всадник в шлеме с опущенным забралом. Телохранители Суррея кинулись к незнакомцу, но тот ловко обошел их и, соскочив с лошади, упал перед командующим на колени.

— Прошу выслушать меня, милорд, и решить мою судьбу! — раздался его приглушенный забралом голос. — Я привел к вам пару сотен отважных приграничных риверов, готовых сражаться за вас, если нам это будет позволено.

— Но кто вы, сэр? — спросил граф.

— Я признаюсь в этом, если мне будет даровано прощение и позволено доблестью и жизнью служить вашей милости.

Дэвид, как и другие, поспешил к Суррею, но замер в стороне, ибо узнал этого ретивого воина. Какая дерзость! Но, черт возьми, какая славная дерзость!

Суррей произнес:

— Я не знаю, в чем ваша вина, сэр, но желание сражаться за Англию в этот непростой час заслуживает поощрения. И если вы не предали своего сюзерена и не оскорбили чести благородной дамы, я буду готов простить вас и возьму под свое командование.

— Упаси Господь, чтобы я был повинен в столь тяжких грехах! Вина же моя в том, что я участвовал в убийстве шотландца, который причинял англичанам зло.

С этими словами говоривший поднял забрало и взглянул на Суррея серо-голубыми, исполненными отваги глазами. Суррей же увидел перед собой лицо явного разбойника, иссеченное шрамами и кривоносое, совершенно ему незнакомое.

— Как ваше имя?

Лорд Дакр склонился к Суррею и сказал негромко:

— Милорд, перед вами закоренелый преступник, человек, объявленный вне закона за убийство знатного шотландского лорда Роберта Керра, приближенного короля Якова. Это Джон Герон, прозванный в Пограничье Бастардом, ибо он внебрачное дитя одного из Геронов. Смею напомнить, что за его голову назначена немалая награда.

Дакр говорил все это сурово, но старый граф лишь усмехнулся:

— Ну, надеюсь, скоро настанет час, когда многие англичане начнут убивать лордов Якова Стюарта. А лишняя помощь нам сейчас как никогда кстати. Да, Джон Бастард прославился своими выходками в этих краях, но он не предавал короля и не оскорблял дам, — сказал Суррей и, обратившись к Бастарду, добавил: — И я буду ходатайствовать за вас перед регентшей королевой Катериной, дабы она простила вас в этот час бедствий, когда столь храбрые воины нужны государству.

Дэвид Майсгрейв, наблюдавший со стороны за происходящим, был готов даже порадоваться за Бастарда, которому удалось ловко выйти из ситуации, из какой, казалось бы, не было выхода. А потом он услышал, как Герон сказал командующему:

— Милорд, у меня есть сведения из замка Форд.

— Если это может подождать, то вы оповестите меня обо всем, когда вам будет дано королевское прощение.

Суррей не пренебрегал вопросами чести, но, когда аудиенция у королевы была окончена, тут же уединился со вчерашним разбойником.

Дэвид встретился с Бастардом лишь через несколько часов. Тот, собрав своих риверов, втолковывал им, что теперь они на службе короля и должны вести себя соответственно — никакого разбоя, никакого мародерства…

— Вот и Дэвид Майсгрейв вам это подтвердит, — произнес он, увидев подходившего рыцаря.

Дэвид сделал ему знак отойти и стал расспрашивать о новостях, о Мойре…

— Видит Бог, я все уже доложил старику Суррею, — отмахнулся тот. — Он в курсе, что любвеобильный Яков в восторге от этой красотки и что его решение задержаться в Форде, возможно, вызвано не столько походной жизнью и ненастьем, сколько желанием приударить за малышкой Герон.

— Яков ухаживает за Мойрой?

— Еще как. А как он на нее смотрит!.. Но и она не отнимает своей руки и улыбается, когда король целует ее пальчики.

«Целует пальчики — это еще ничего», — подумал Дэвид. Он опасался, что с женщинами из Форда могут поступить, как с завоеванным трофеем.

— А ведь ты, Дэйв, неравнодушен к моей новоявленной родственнице, — стягивая длинные волосы в хвост, заметил Бастард. — Но успокойся, я не назвал ее имени Суррею, — хитро подмигнул он Майсгрейву. — Почему-то старик уверен, что Яков увлечен леди Элизабет Герон.