Ловушка для красоток - [3]

— Входите!

Осенью, зимой, весной или летом псы Чарлин Дэви, салуки, именуемые Уоррен и Курт, неизменно следовали своему обыкновению по пути от квартиры Чарлин до агентства задерживаться у всякого предмета, расположенного перпендикулярно к земле. В то утро, как всегда, Чарлин и ее собаки привлекали к себе любопытствующие взгляды: сама она, одетая в изумрудные, палевые и пурпурные тона, с шарфом а-ля Айседора Дункан, метра два которого тянулись следом, и царственно сопровождающие ее собаки на одинаковых элегантных поводках из змеиной кожи.

Жаркая не по сезону погода обещала очередное душное нью-йоркское лето, но, как прежде, жара не останавливала юных красавиц, и они стучались в двери агентства «Райан-Дэви» — ведущей организации в области телевизионной рекламы.

Всякий раз все начиналось сначала: заканчивая школу, девушки устремлялись в город, готовые приступить к штурму Мэдисон-авеню, цитадели рекламного мира. К середине июня миграция прекратится. Но как рвутся юные к успеху, славе, деньгам — ко всему, за что так яростно сражалась когда-то и сама Чарлин!

Собаки рванулись к очередному пожарному крану, торчавшему из тротуара.

— Может, на сегодня уже хватит? — попрекнула их Чарлин, пытаясь оттянуть собак от предмета их вожделений и перейти дорогу на зеленый свет.

— К ноге, сукины дети! — скомандовала она, в ответ, на что псы рванули вперед, таща за собой хозяйку.

Такси завизжало тормозами буквально в нескольких сантиметрах от Чарлин.

— Решила помереть сегодня, дамочка? — заорал таксист.

— Идиот, надо же смотреть, куда едешь!

— Таких бабусь надо дома держать! — успел огрызнуться шофер, прежде чем уличный поток унес его машину за угол.

Грубиян! Город полон нахалов! Скорей бы добраться до работы, где Чарлин окажется в безопасности и сможет успокоить нервы лечебным глотком из бутылки, постоянно хранившейся наготове в одном из ящиков ее картотеки.

Она надменно вскинула руку:

— К ноге, наглые собаки! К ноге, кому говорят!

Глава II

Собаки простучали лапами по коридору, подождали, пока Чарлин отпирала дверь агентства, затем проследовали за ней в святая святых — в ее кабинет.

В кабинете стояла давящая утренняя тишина. Телефоны пока молчали. На Мэдисон-авеню работа начиналась после десяти, но Чарлин всегда нравилось прийти пораньше.

Картотечные шкафы помещались позади ее массивного дубового письменного стола. Чарлин сразу посмотрела на ящик, в котором хранилась бутылка. Сейчас, после этой ужасной истории с таксистом, ей без глотка не обойтись. Глоток действительно помог.

Солнце уже палило вовсю. Чарлин включила свет — она специально заменила лампы дневного света на особые светильники, в мягком освещении которых хорошо смотрелась, и задернула тяжелые шторы, укрываясь от беспощадных лучей. Когда солнце переместится, она откроет окна. Ее взгляд устремился на противоположную стену, увешанную прекрасными фотографиями, сделанными с нее лет сорок назад. В двадцатые — тридцатые годы она была одной из признанных красавиц Нью-Йорка, о чем красноречиво свидетельствовали портреты: ясные и выразительные глаза — ей часто говорили, что у нее глаза абиссинской кошки, — точеный нос, волосы, мягкой волной обрамляющие лицо совершенного овала. Больше всего она любила фотографию в рост, на которой отсвет жемчугов, подаренных французским маркизом, отражался в ее блестящих глазах, делая лицо почти призрачным.

Зазвонил телефон, возвещая начало новой недели.

— Брось, Чак, за минимум, установленный Гильдией, девушки из «Райан-Дэви» не рекламируют трусики, прыгая на батуте в клетке со львами! Как тебе известно, лифчики, трусики — нижнее, одним словом, — автоматически предполагают двойную оплату. Во-вторых, если кто-то из наших девушек и согласится на твои бредовые затеи, так тебе придется заплатить за их участие в трюках! Да плевать мне на то, что это ручные львы!

Чарлин услышала стук дверцы лифта и шаги. Собаки навострили уши.

— Чарлин? — раздался женский голос. — Я слишком рано? Мне было назначено в десять.

Голос выговаривал слова мягко и чуть протяжно, как говорят уроженцы юга.

— Привет, Кэрри, моя радость, заходи!

Кэролайн Ричардс возникла в дверном проеме как в раме, стройная, прекрасно сложенная. Мягкие черты выразительного лица оттенены длинной шелковистой гривой медово-янтарных волос, взгляд ореховых с зеленоватыми искорками глаз свидетельствует о недюжинном уме. Чарлин настолько привыкла к сотням нью-йоркских моделей, совершенно однотипных, будто отштампованных одним прессом, что почти забыла, какое воздействие производит естественная, всегда единственная в своем роде красота, а именно ею была наделена Кэрри Ричардс.

На миг, утратив контроль над собой, Чарлин остро позавидовала этой прекрасной юности — и быстро перевела глаза на фотографии, висевшие на противоположной стене. Спохватившись, она приступила к делу.

— Что за народ работает в агентствах! — проворчала она, демонстрируя занятость передвиганием папок на столе.

— Я не вовремя?

— Ничуть, лапочка, заходи, заходи! Тебе придется привыкнуть к моей воркотне. Я всегда нахожу, о чем поворчать!

— Я принесла вам пробы.

Чарлин быстро просмотрела фотографии.