Ловушка для Черного Рейдера - [7]

Никто в городе и не думал останавливать малиновый кроссовер, уже известный среди бывалых сотрудников ДПС. Но все же одна попытка была. На пересечении Загородного шоссе с центральным проспектом старший лейтенант ДПС, получивший по рации сообщение об автомобиле-нарушителе, вышел к осевой линии и стал смотреть, где тот лихач. Он скоро увидел малиновый автомобиль и даже жезл свой поднял, чтобы приказать водителю свернуть к тротуару, но вовремя успел разглядеть номерной знак и сопоставить его с маркой машины. И… поднятый жезл, вместо того, чтобы запретить дальнейшее движение автомобиля, элегантным поворотом руки в белой перчатке предложил кроссоверу следовать дальше. «Надо быть сумасшедшим, — успел-таки в последнюю минуту одернуть себя старший лейтенант, — чтобы засовывать свою голову в пасть разъяренной тигрицы…». Ему-то было прекрасно известно, чья это машина, и удивился, что тот, кто передал о нарушителе по рации, не знал об этом. Решил, что, наверное, новичок. Но ничего, поживет — пообтешется…

Проскочив на красный свет, включенный буквально перед самым носом машины, второго и третьего светофоров, кроссовер резко свернул на улицу Гоголя, промчался по ней до конца и там, выскочив к перекрестку, повернул налево, в тенистую неширокую улицу. Но на беду водителя, на переходной «зебре» замешкался пожилой прохожий. Как позже выяснилось, это был обыкновенный бомж, собиравший по урнам пустые банки из-под напитков, которые он раздавливал ногой и, уже плоскими, складывал в пластиковый пакет. Поднимая пустую банку, валявшуюся на проезжей части, он нагнулся и, естественно, не мог видеть, как на него с правой стороны вылетела машина. Водитель тоже не заметил согнувшейся фигуры. Последовал короткий удар, и бывшие банки с лязгом разлетелись по проезжей части, а их недавний хозяин ударом в бок был отброшен в сторону и скончался на месте. Но немного в стороне от места столкновения.

Свидетели происшествия были, но они оказались далеко, поэтому заметили лишь красный автомобиль, взвизгнувший шинами на повороте, и ничего другого. И только подойдя ближе, обнаружили не на проезжей части, а на тротуаре лежащий ничком труп мужчины, от одежды которого несло помойкой. И еще раскиданные на асфальте светлые металлические ошметки, когда-то бывшие банками из-под кока-колы, пепси-колы и всяких прочих «энергетических» напитков, включая пиво. Вызванная по чьему-то мобильному телефону милиция не застала рядом с происшествием ни одного свидетеля; Никто не желал связываться с милицией и давать свидетельские показания о том, чему не был прямым свидетелем.

А малиновый кроссовер, снова свернув теперь уже в боковой проезд, прокатился еще немного, скорее уже по инерции, и остановился перед высокими железными воротами, которые, повинуясь сигналу автомобиля, разъехались в стороны, открывая двери гаража.

Еще через несколько минут в дом ворвалась полная, красная от гнева женщина, отшвырнула сумку и отфутболила в разные стороны туфли. Если бы домработница Даша, сунувшаяся поднять туфли хозяйки, чтобы поставить их на место, под вешалку, не отскочила в сторону, она была бы сбита с ног. Хрипло рыкнув на нее, хозяйка прорычала:

— Где он?!

— В кабинете, — покорно пискнула домработница, поняв, что вопрос был о муже хозяйки, а та сорвавшимся с места смерчем понеслась по коридору в глубь дома. И через мгновенье оттуда понеслись истошные крики, брань и грохот чего-то разбиваемого об пол, будто там орудовала целая банда убийц и насильников, всей толпой изгалявшихся над беззащитной, хотя и горластой, бабой.

Даше не стоило прислушиваться, ибо все, о чем между супругами «шла речь», можно было услышать, вероятно, даже на противоположной стороне улицы, застроенной трехэтажными особняками. Их показное великолепие определенно указывало на то, что хозяева в этом тенистом городском районе составляют подлинную элиту нового демократического российского общества, пусть пока и в рамках губернского масштаба.

Заместитель областного прокурора Михаил Евдокимович Муранов — моложавый, представительный брюнет, без единого намека на седину в аккуратной прическе, молча наблюдал за тем, как бесновалась его пьяная супруга, разбившая уже настольную лампу, опрокинувшая вентилятор и вдребезги расколотившая новенький ноутбук. Последнее «деяние» вывело терпеливого прокурорского работника из себя, и он так гаркнул на разбушевавшуюся фурию, что та рухнула на кожаный диван и, закрыв лицо руками, залилась обильными слезами. Муранов с запоздалым юмором подумал о том, что если мадам сломала вентилятор, придется настежь открывать все окна, чтобы из кабинета выветрился одуряющий запах алкогольной отрыжки.

Но из потока несвязных восклицаний и матерщины, на которую всегда была горазда эта «птичка», ему стало ясно одно: она сбила кого-то и умчалась, полагая, что ее никто не заметил. А причиной тому оказался какой-то постовой где-то там, на подъезде к городу, который грубо остановил ее, стучал в окно своим жезлом, ругался нецензурно и требовал права, чтобы забрать их. А она так растерялась от этой поразительной наглости и даже испугалась, что смогла сделать только одно: ударить по газам. Но, к счастью, никто ее так, до самого дома, не остановил. Однако она утверждала, с полной уверенностью в своей правоте, что если бы не тот наглец, она бы спокойно добралась до дому, и без всяких нарушений…