Ловушка для банкира - [69]

Детектив обвел присутствующих хмурым взглядом.

— Это правда. Хоть я и спас ему жизнь, Тормакин вышвырнул меня, как собаку — сразу же, как узнал, что я не могу больше работать. Банкиру только собственная выгода была важна. А люди для него — мусор, пыль.

— Вы приехали, чтобы убить его? — едва слышно прошептал Быстрицкий.

Звягин устало отмахнулся.

— Я, конечно, Тормакина ненавижу — тут Долохов прав. Но убивать банкира и в мыслях не было. Просто хотел наболевшее высказать, раз возможность появилась. Я ведь пытался с ним в Москве связаться, но он всякий раз отказывался. А тут сам позвонил, попросил помочь. Я, естественно, согласился. Надеялся, что встречусь и наконец-то скажу этому гаду все в лицо.

— Но почему же вы не уехали обратно в Москву, когда выяснилось, что Тормакин исчез? — удивилась Вика.

— Профессиональная этика, — вздохнул детектив. — Как бы я к банкиру не относился, но он мой клиент. Раз пропал — надо искать.

Виталий Леонидович перевел взгляд на Долохова.

— Ладно, закончим обсуждение наших персон. В комнате есть и другие подозреваемые.

При последней фразе компаньон банкира раздраженно передернул плечами.

— Кончай чудить, Виталя. Мы с тобой и вправду мотив имеем. А прислугу ты чего собрал? Какая у них может быть причина для убийства? Назови хоть одну.

— Да пожалуйста, — с готовностью согласился Звягин.

Он окинул взглядом троих слуг.

— Вот, к примеру, Настя…

Виталий Леонидович подошел к служанке, которая, едва услышав свое имя, побледнела.

— Настенька, — ласково обратился к ней детектив. — Скажи-ка, в каких отношениях ты находилась с Семеном Семеновичем?

Девушка покрылась пунцовыми пятнами. Не дождавшись ответа, Звягин хмыкнул.

— Ну что ж, тогда я скажу, — он посмотрел на сидящих за столом. — Настя была любовницей Тормакина.

Вика отметила, что новость ни у кого не вызвала удивления. Видимо, все и так догадывались о связи служанки и банкира. Но детектива это ничуть не смутило.

— Более того, — продолжал он, — эта милая девушка сделала недавно от Семена Семеновича аборт — и настолько неудачно, что теперь не может иметь детей.

Настя закрыла лицо руками. Разрыдавшись, она уткнулась в плечо кухарки, которая тут же стала успокаивать бедняжку.

— Зачем вы такое рассказываете, Виталий Леонидович? — с укоризной сказала Ольга Михайловна. — Это их с хозяином личное дело. К его смерти Настин аборт никакого отношения не имеет.

— Да неужели? — сощурился Звягин. — А как вам такая версия: служанка делает аборт, становится бесплодной, а через какое-то время узнает, что у хозяина параллельно был роман с еще одной девицей. И, что самое неприятное — она родила от него сына.

— Погоди, Виталь, — перебил детектива Сергей Константинович. — Ты имеешь в виду интервью Эльвиры Сенаторской?

— Именно. Представьте, насколько больно стало Насте, когда она увидела в газете фото годовалого мальчугана. Ведь столько же могло быть и ее ребенку, не подчинись она приказу и не сделай аборт, — Виталий Леонидович с сожалением покосился на девушку, плачущую на плече кухарки. — Вполне возможно, что после того как всплыла история с моделью, Настюша потеряла над собой контроль и… убила любовника.

— Нет! — вскрик Насти был похож на стон раненой птицы.

Она повернула к детективу распухшее от слез лицо.

— Я никого не убивала, честное слово! А этот ребенок в газете — вообще не от Семена Семеновича. Он мне сам говорил!

Звягин криво ухмыльнулся.

— И ты поверила, глупышка?

— Это правда, — буркнул компаньон банкира. — Мне Семен тоже сказал, что парнишка модели — не его сын. А уж мне бы он врать не стал.

— Хорошо, допустим, — отступил от Насти детектив. — Но тут есть не только нынешняя любовница Тормакина, но и бывшая.

Он повернулся к Ольге Михайловне.

— Наверное, очень неприятно, когда человек, сперва обещавший жениться, делает вас своей прислугой. И к тому же начинает крутить шуры-муры с молоденькой. Обидно, да? — Звягин пристально гляну на кухарку. — А обиженные женщины на многое способны…

Ольга Михайловна тоже смотрела на детектива. Вика с трудом верила, что это та самая кухарка, которая совсем недавно по-доброму отшучивалась от лебезящего перед ней Быстрицкого. Сейчас она была холодна и неприступна, как Снежная королева. В отличие от Насти, Ольга Михайловна совершенно не боялась подозрений Звягина.

— Что было — то сплыло, — произнесла она без тени волнения в голосе. — Роман с господином Тормакиным остался в далеком прошлом. Личная жизнь Семена меня уже давно не интересует. В этом доме я просто кухарка, а все ваши домыслы — чепуха.

— Ошибаетесь, — парировал детектив. — Это совсем не чепуха. Состоять обслугой при человека, за которого когда-то собирались замуж — нешуточное самоунижение. В вашем случае оно продолжалось многие годы. И кто знает, что за это время пришло вам на ум?

Ольга Михайловна прищурилась:

— Что же, например?

— Вы могли посылать своему хозяину анонимки с угрозами. А там уж и до убийства недалеко.

В столовой повисла зловещая пауза.

— Да ладно, Виталя, это ты, конечно, загнул, — прервал тишину Долохов. — Подозревать кухарку в убийстве — полнейший абсурд. Более нелепо может звучать только утверждение, что Семена укокошил Быстрицкий.