Ловушка для банкира - [62]

— Вы правы, мой милый. Сначала он Светочку убил, потом отца Даниила… Может, скоро окажется, что и Семен Семенович — его жертва.

На глазах у Быстрицкого и Ирины Дмитриевны выступили слезы.

— Маньяк! — застонали они в один голос и кинулись к Долохову.

— Сергей Константинович, это правда маньяк?!

Тот устало отмахнулся.

— Я что — справочное бюро? Пусть Виталя шагает к следователю и выясняет для вас подробности. Это его работа, между прочим. Я рассказал только то, что мне передали из полицейского участка.

Детектив пристально глянул на компаньона банкира.

— А что было во-вторых?

— Во-вторых? — не понял Долохов.

— Вы когда зашли в комнату, сказали — во-первых, на ладонях священника обнаружен ракушняк. А во-вторых?

Сергей Константинович хлопнул себя по лбу.

— Как я мог забыть?! Во-вторых — это кровь на затылке отца Даниила!

— Что еще за кровь? — всполошился генерал. — Священника перед смертью избили?

— В том-то и дело, что там даже раны нет. Согласно экспертизе, кровь, обнаруженная под головой отца Даниила, ему не принадлежит!

Детектив многозначительно приподнял бровь.

— Ну вот, а вы говорите, что совершенно отсутствуют улики. Если кровь на затылке не священника, то, возможно — убийцы?

В комнате повисла звенящая тишина.

Ее разорвал душераздирающий крик Насти.

— Милош!!! — взвыла служанка, свешиваясь с лестницы второго этажа. — Беги скорее наверх — тут потоп!

Наверх бросились все. Включая даже Викторию, которая в этот момент поднялась из архива за бутылкой минералки.

В коридоре, под одной из дверей, стремительно растекалась большая лужа.

— Таки настоящий потоп, — всплеснула пухлыми ручками генеральша. — Открывайте дверь!

Дворецкий, даже в такой ситуации не теряющий достоинства, сунул в щель замка универсальный ключ-карточку. Ожидаемого щелчка не последовало. Милош повторил попытку — результат тот же.

— Из-за повышенной влажности микросхема вышла из строя, — глубокомысленно изрек он.

Все растерянно переглянулись.

— Хреновы сверхтехнологии, — буркнул Сергей Константинович. — Раньше замки легко с помощью шпильки открывались. А теперь что, дверь ломать?

Вперед несмело выступил Быстрицкий.

— Я, конечно, не уверен… но могу попробовать и этот замок так же открыть…

Настя запустила руку в аккуратную прическу и вытащила оттуда шпильку.

— Подойдет, Эммануил Венедиктович?

— Вполне.

Понадобилось всего несколько секунд, чтобы раздался заветный щелчок. Дверь распахнулась, и перед вбежавшими в комнату предстала странная картина. Над затопленным полом плавали десятки распечатанных писем. Словно бумажные кораблики, скользили они по воде, прибиваясь к ногам гостей. Пока Милош перекрывал в ванной прорванную трубу, детектив выловил одно из писем.

— «Милая, любимая, единственная, — зачитал он вслух первую попавшуюся на глаза строчку. — Скоро мы поженимся, я тебе обещаю…»

Оборвав чтение, Звягин вгляделся в почерк.

— Это писал Семен Семенович. Но кому?

Виктория украдкой глянула на Настю. «Вот вас и рассекретили, голубки», — подумала она. Подумала без всякого злорадства — напротив, Вике было искренне жаль эту милую простую девушку. Банкир наверняка задурил ей голову, а теперь его компаньон, чего доброго, и вовсе прогонит бедняжку из дома. Звягин сложил письмо и вопросительно посмотрел на вышедшего из ванной дворецкого.

— Чья это комната?

— Ольги Михайловны.

Вика никак не ожидала такого. Судя по реакции остальных, для них отношения кухарки и банкира тоже стали сюрпризом. Неловко потоптавшись в воде, незваные визитеры покинули комнату — осталась только Настя, устраняющая последствия потопа.

Виктория сбегала на кухню и заполучила, наконец, свою минералку. Направляясь с ней к архивной лестнице, девушка заметила в холле Долохова и Звягина. Судя по донесшемуся разговору, они собирались съездить в полицейский участок и узнать последние новости. Впрочем, Вике не было сейчас до этого никакого дела. Ее всецело захватила новая идея — попробовать связать между собой рисунок пиктограммы и непонятные стихи.

Усевшись за стол, девушка взяла в руки кусок картона. «Стихи колдуна…» Увы, установление авторства никак не способствовало разгадыванию странных четверостиший. Виктория прочла первое из них:

Когда букет пьянящих ароматов

Сокроет в полумраке яркий свет,

Заставит шепот превратиться в окрик,

Изменит форму он, но содержанье — нет.

Что за чепуха! Как могут какие-то ароматы скрыть яркий свет? Да еще заставить превратиться шепот в крик? А последняя строчка — так и вовсе абракадабра! Нет, в этом стихотворении не понятно ни слова. Вика уже собиралась перейти ко второму тексту, как вдруг ей в нос ударил довольно неприятный запах. «Крем для обуви!» Девушка завертела головой, недоумевая, откуда он мог здесь взяться. Скоро все прояснилось. Вверху, под самым потолком, располагалось несколько крошечных окошек. Раньше Вика не обращала на них внимания — наверное, потому, что окошки были закрыты. Сейчас же одно из них распахнулось, и в архив хлынули сотни разнообразных запахов. Девушка отчетливо уловила аромат земли, травы, цветов… Ветер донес влажный дух приближающегося дождя… Но все эти запахи перебивала отвратительная вонь обувного крема. Виктория подбежала к форточке, и, подпрыгнув, захлопнула ее. Вонь немного притупилась, но продолжала раздражать. «Странно, — думала девушка, возвращаясь к столу. — Раньше я никогда так нетерпимо не относилась к обувному крему». Да и вообще, запахи сейчас ощущались как-то особенно остро. Они вились вокруг, сплетались в плотное кольцо, не давали сосредоточиться на расшифровке стихов. Вика насторожилась: обостренный нюх — уж не начинается ли приступ оборотничества? Если так, надо скорее выбираться из архива. Впрочем, остальные симптомы — черно-белое зрение и чуткий слух — пока отсутствовали. «Поработаю, а там видно будет, — решила девушка. — Может, этот букет ароматов ничего и не значит». Виктория вздрогнула.