Ловкость лап - [5]

— Она была учительницей?

— Директором школы, если быть точной, — ответила Мэгги, посмотрев на часы. — Нам пора, — она огляделась в поисках Клер.

— Знаешь, Агата уберегла не одного подростка от судьбы малолетнего преступника, — сказала Рома, поднимаясь.

Мэгги кивнула.

— Руби. И Эрика.

Подошла Клер, и Мэгги взяла у неё все три чека:

— Я заплачу.

— Нас двое, — сказала я Роме.

Она задумчиво сузила глаза:

— Думаю, мы с ней справимся.

— Я так хочу, — сказала Мэгги, — не спорьте со мной.

Мы с Ромой переглянулись.

— Ну ладно.

Мэгги отправилась к кассе.

— И вам двоим ни за что не справиться со мной, — бросила она через плечо.

Через окно я видела, как Агата медленно движется по тротуару. Рома проследила за моим взглядом, застёгивая куртку.

— И меня, — мягко сказала она, смущённо пожав плечами.

Я не сразу поняла, о чем она говорит.

— Ты была малолетней преступницей? — образ неуправляемого ребёнка никак не вязался с добросердечным ветеринаром, с которым я подружилась сразу, как переехала в Миннесоту.

— Ну, может, не совсем преступницей, — сказала она, натягивая перчатки, — но связалась с плохой компанией, мы убегали из дома, курили, пили. А мне было всего четырнадцать.

— Совсем на тебя не похоже, — сказала Мэгги, вернувшаяся, как раз чтобы услышать конец разговора.

— Это все благодаря Агате. Она заметила мой интерес к животным. И поймала меня на прогуливании уроков, — она засмеялась от воспоминаний. — Частью моего наказания стала чистка клеток в приюте три дня в неделю после школы. Целый месяц.

Мы направились к двери. Я помахала Эрику, он кивнул в ответ.

— Я так понимаю, наказание было не таким уж наказанием, — повернулась я к Роме.

— Я была счастлива, хотя и ни за что бы не призналась. Когда месяц закончился, директор приюта предложил мне работу, по субботам и после школы. Я много лет не знала, что и это устроила Агата. Выгуливая собак и чистя клетки, я не имела времени ввязываться в неприятности.

Мэгги накинула капюшон и бедром открыла дверь. Снаружи холод просто обжигал.

— Агата отправила рисунок Руби на конкурс штата, — сказала она, — и она выиграла путёвку в летний художественный лагерь.

Рома протиснулась между внедорожником и бампером припарковавшегося позади нас пикапа.

— Я знаю, что она поощряла интерес Эрика к готовке. В пятнадцать он готовил все блюда для какого–то торжественного учительского завтрака.

С тротуара до нас донеслись голоса людей, разговаривающих на повышенных тонах. Рома остановилась и вытянула шею, чтобы посмотреть. Мэгги, держа руку на ручке дверцы машины, оглядела улицу. Я сделала шаг назад, чтобы лучше видеть. И увидела Агату, всё ещё прижимающую к груди конверт. Через пару секунд я узнала мужчину, нависавшего над ней, несмотря на то, что он опирался на трость.

— Это Гарри Тейлор? — спросила Мэгги.

— Ага.

Голоса Гарри и Агаты висели в ледяном воздухе. Не требовалось слышать слова, чтобы понять — они спорят. Старик потянулся к конверту. Агата яростно замотала головой, повернулась и медленно поплелась по тротуару. Гарри остался на месте, тяжело опираясь на палку. Я колебалась, глядя, как он одиноко стоит на тротуаре. Мне не хотелось вмешиваться, но ему было нехорошо.

Старый Гарри — Гаррисон — всегда был с кем–то из сыновей, чаще всего с Гарри–младшим, но сейчас его пикапа нигде не было видно.

— Гарри Тейлор крепкий, как дуб, — сказала Рома, заметив мои сомнения.

Я выдохнула. Она права. Но ведь так холодно. Что старик делает тут один в такой холодный вечер? И почему он ссорится с Агатой?

2

— Уезжайте, — сказала я, покрепче затягивая капюшон.

— Можем подождать, — предложила Мэгги.

— Нет, всё нормально, поезжайте, не заставляйте Орена ждать. Я только посмотрю, как там Гарри.

Рома кивнула и похлопала по карману куртки.

— Позвони, если что–нибудь понадобится или если тебя будет нужно забрать.

— Спасибо.

Сгорбившись, я пошла к старику. Вечер был ясный, на чернильном небе серебрился тонкий месяц.

Гарри повернулся ко мне без удивления, скорее, на его лице было написано «Почему так долго?», и мне показалось, что он откуда–то знал, что я подойду к нему.

— Добрый вечер, — сказала я, откидывая капюшон.

— Будем обмениваться любезностями, или сразу спросишь, что я делаю тут в такой собачий холод?

— Да, холодно, — согласилась я. — И что вы тут делаете?

— Без сопровождающих?

— Без машины.

— Парни на аукционе, — Гарри махнул головой в сторону реки. — А мне у Кормака ничего не нужно. У меня своего хлама в избытке. Так что я решил подышать.

Я ничего не сказала, но мои брови исчезли под шапкой. Внезапный порыв ветра сдул на нас снег с ближайшей крыши. Гарри неубедительно пожал плечами.

— Мне нравится дышать снегом.

— А как насчёт подышать ароматом шоколада? — сказала я, предложив ему руку. — У Эрика сегодня отличный шоколадный пудинг.

— Я могу проявить гибкость, — ответил он, опираясь на мою руку. — Почему бы не отвести меня в ресторан, чтобы я не ввязался в какие–нибудь неприятности. — Он огляделся, но Агата уже испарилась.

— Гарри, всё в порядке?

— Не о чем беспокоиться.

Это был не ответ на мой вопрос.

— Как твои коты?

— Отлично, — мы медленно двигались в кафе. — Но Геркулес не любит снег.