Ловите принца! (Щепки на воде) - [76]

Мелин понял — его вызывают. 'Хочет посчитаться за стычку в саду', - догадался он, улавливая весьма недоброжелательный взгляд Патрика, его горделивую позу.

— А не боишься? Со мною драться — не с леди кувыркаться, — стихоплетным намеком кронпринц послал младшему брату ответную стрелу.

Попал метко — юноша вспыхнул, ноздри его раздулись, глаза полыхнули яростью. Он ударил себя той рукой, что сжимала меч, по бедру и выкрикнул:

— Становись! Я тебя уделаю! Я своё имя у тебя на заднице вырежу!

Мелин ответил снисходительным смешком, нарочито медленно надел другую рубашку (не хотелось ему сейчас щеголять голым торсом, хоть юные, тонкие-звонкие, дворяне из свиты Патрика с завистью посматривали на его небольшие, но рельефные мускулы), взял новое оружие вместо сломанного и вышел против юного принца.

— Вот тебе! — безо всякого представления Патрик сделал стремительный выпад Мелин, и, если бы так же стремительно не уклонился, то получил бы дырку в живот, а так — отделался длинной царапиной под левым ребром, и его белая рубашка тут же украсилась кровавой полосой. — Получи, с-скотина! — прошипел юноша сквозь зубы — только Мелин его и услышал.

— Ах так?! — кронпринц разъярился по-новому и угостил сводного брата серией рубящих ударов.

Патрик лишь успевал ловить клинок противника своим, чтоб не получить ран, и безнадежно клонился к полу. На третьем ударе ноги его подкосились, он упал на бок. Не желая сдаваться, хотел встать, но Мелин грубо ударил его ногой в ногу, заставив распластаться еще больше, потом хватил мечом у головы юноши в камни пола, выбив из них впечатляющий сноп искр. Под конец взял зажмурившегося Патрика за грудки, притянул к себе и зарычал ему в ухо:

— Не испытывай моего терпения! Убить тебя я всегда смогу, просто папу не хочу огорчать.

— Я тебя еще не так удивлю, — Патрик, без капли страха во взгляде, ответил таким же рычанием. — Ублюдок! Пока я жив, не получишь ты короны!

— Ах, вот как заговорил? Ты, значит, бесишься потому, что я тебе дорогу к трону перебежал? — усмехнулся кронпринц и отпустил брата, ставшего красным, как сваренный рак. — Спи в кроватке мирно, душка: мне не нужны твои игрушки.

Патрик хотел что-то ответить. Судя по горящим глазам, что-то гневное и яростное, но не успел.

В фехтовальный зал вбежал один из пажей Мелина. Он подскочил к молодому лорду и затараторил, едва успев отдышаться:

— Ваша милость! Ваша милость! К вам — какой-то человек! Просит срочного приема. Сказал, что его зовут Тит Лис! Он из Илидола!

Мелин просиял лицом, вмиг забыв о своей ярости и о Патрике:

— Отлично! Идем скорее! Надеюсь, он принес мне только хорошие новости! — тут же бросил меч одному из рыцарей и выбежал из залы, не попрощавшись с младшим братом.

Глава тринадцатая

Илидолец Тит ждал Мелина в его покоях.

Кронпринц, с порога увидав парня, упал настроением так же быстро, как сперва взлетел: один вид Лиса говорил о том, что вести он привез очень и очень неважные. Его светлая овчинная курка была прорвана в нескольких местах и вымазана во что-то бурое, напоминавшее кровь. Шапки у парня не имелось. Если учесть, что морозы в Лагаро стояли неслабые, сразу предполагалось, что головной убор парень где-то потерял. Про лицо юноши можно было сказать лишь одно: выражало оно крайний испуг и горе.

— Что случилось? — бросился к нему Мелин.

— Плохо все, — сокрушенно тряхнул рыжей головой Тит. — Мы выехали из Илидола, я, Карл, братья Карла и Нина со своим мужем, с Илларом. Все вроде было ничего. А в Чернолистном лесу нас всадники нагнали…

— Кто такие?!

— Они не скрывались — это люди лорда Гоша. Их было пятеро. Мы велели Иллару и Нине гнать коней вперед, а сами попытались их задержать. Они всех убили. Всех, — и Тит смолк, закрыл перекосившееся от рыданий лицо своим порванным рукавом.

— Кого всех? — тряхнул пустившего слезы парня Мелин. — Кого?!

— Карла и его братьев, Эйгона и Платина. Бедные ребята. Так попасться. Мы ведь штурм Илидола пережили, думали: заживем сыто и весело, как воробьи после зимы, — размазывал Тит влагу по щекам. — Меня они тоже убить хотели, а их главный сказал: 'Пусть этот доходяга живет. Пусть про все, что тут было, Мелину Лагаронскому расскажет'. Они мне дали коня, велели к вам в Тильд скакать… А еще они мне сказали, что мастер Герман умер. А что с Ниной и Илларом, я не знаю. Люди Гоша кинулись их догонять, но не знаю, догнали ли…

— Что ты сказал про Германа? — еле слышно спросил Мелин, потеряв голос от таких сокрушающих новостей.

— Они сказали, что он сам себя убил. Что он зубами вскрыл себе вены на руках. И сказали, чтоб я вам и это рассказал…

Мелин, дослушав Тита, больше ни слова не произнес. Он лишь кивнул, потеряно, и неуверенным шагом, чуть покачиваясь, направился к одному из диванов, что стояли в гостиной, но не дошел — с еле слышным выдохом сполз в обморок на пол.

— Эй-эй-эй, — кинулся к нему Ларик, — ты так не шути, братишка…

Он призывно махнул рукой пажу, чтоб тот помог, и они вдвоем осторожно подняли белого, как смерть, Мелина и уложили на диван.

— Его высочество ранен, — заметил мальчик, кивнув на кровавую полосу на рубашке молодого лорда. — Надо бы лекаря позвать.