Love of My Life. На всю жизнь - [35]

— Получилось? — поинтересовался профессор.

— Думаю, что да, — ответила я.

Теперь мне нужно было найти файлы, связанные с Мариан Рутерфорд. Кликнув по имени пользователя «ассистент», я нашла то, что искала.

Убедившись, что все готово к работе, я поинтересовалась у профессора, с чего мне начинать.

— С чего хотите, — ответил профессор, ткнув пальцем в бессистемное нагромождение картонных папок на моем столе. — Там масса записей, которые нужно занести в компьютер.

Я открыла верхнюю папку и обнаружила тонкую стопку исписанных от руки страничек. Почерк был мелким и корявым. Кроме того, страницы были испещрены перечеркиваниями, правками и сносками. В глазах рябило от звездочек и цифр, отсылающих к сноскам, которые надо было искать на другой, часто несуществующей, странице. В первой папке было около сорока листков. На столе было семь папок.

Я посмотрела на профессора. Он сидел за своим столом вполоборота ко мне — поза, исключающая возможность контакта. Потирая подбородок, профессор читал какой-то машинописный документ. Возможно, это была работа одного из студентов. Профессор казался полностью поглощенным чтением. Он постукивал карандашом по зубам и перекладывал страницы, склонялся над столом и делал пометки на полях. Я наблюдала за ним и понимала, что в данный момент для него не существует ничего, кроме этих машинописных страничек. О моем существовании он попросту забыл.

Я начала заносить записи в компьютер.

Расшифровка почерка профессора оказалась задачей не из легких. Я очень быстро поняла, что если хочу когда-нибудь закончить хотя бы одну папку, мне придется дать волю фантазии. Я сомневалась в том, что сам профессор дословно помнил свои записи, но была уверена, что он не станет просматривать сотни страниц, сверяя каждое слово. Достаточно было не делать ошибок в том, что касалось дат, имен и географических названий, а в остальном можно было полагаться на свои скромные познания и интуицию.

Процесс был сродни разгадыванию сложной головоломки и очень скоро увлек меня настолько, что я даже забыла о том, где нахожусь, и не заметила, как Дженни открыла дверь и принесла кофе.

— Как ты тут? — тихо спросила она, поставив чашку на стол.

— Нормально, — прошептала я в ответ. — Честно говоря, мне даже нравится.

— Ну, это не надолго.

Профессор кашлянул.

— Мисс, эээ…

— Миссис. Миссис Феликоне.

— Вам положен перерыв. Возможно, вы захотите выйти в сад и выпить свой кофе там?

— Нет, спасибо. Я останусь здесь, если вы не возражаете.

Я узнала, что Мариан Рутерфорд похоронена в «Аркадской Долине». В документах говорилось о том, что на ее могиле стоит белый надгробный камень, украшенный гирляндами лилий и плющом. Лилии символизировали чистоту, а плющ — бессмертие и дружбу. По мнению профессора, изысканная простота надгробия вполне соответствовала характеру писательницы. Мне захотелось узнать побольше.

Я продолжала разбирать записи. Профессор был по-прежнему погружен в чтение. Каждый молча занимался своим делом, и это устраивало обоих. Кажется, из нас получился неплохой тандем. Так продолжалось почти до конца рабочего дня, пока в моей сумочке неожиданно не зазвонил телефон. Я совсем забыла, что взяла его с собой. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мне удалось его отключить, и все это время профессор исполнял пантомиму, которая должна была сообщить мне о его крайнем недовольстве. Он отбросил в сторону документ, снял очки, тяжело вздохнул и начал мерить шагами комнату.

— Извините меня, — сказала я. — Это больше не повторится.

— Я очень на это надеюсь. Подобные инциденты действуют мне на нервы.

— Извините, — повторила я.

— Поймите, это не каприз, — профессор снял очки и потер глаза. — Я не могу сосредоточиться, зная, что каждую минуту может раздаться телефонный звонок. Именно поэтому Дженни сидит в другой комнате. Она любит телефоны. Я — нет.

Я улыбнулась.

— Логично.

— Значит, до завтра, мисс, эээ…

— Прошу вас, — сказала я. — Зовите меня просто Оливией.

Глава 19

На следующее лето мы с Аннели снова устроились на работу в «Маринеллу». На этот раз Анжела и Маурицио даже не давали объявления — они взяли и пригласили нас. И это было чудесно — мы почувствовали себя почти что членами семьи. Последние две недели в школе прошли в нетерпеливом ожидании. Мы предвкушали целое лето в компании Луки и Марка, которые уже были в выпускном классе, что в наших глазах придавало им особый шарм. Однако нас ожидало горькое разочарование. Когда мы вышли на работу в «Маринеллу», оказалось, что близнецов там нет. Опасаясь, что дети забудут язык отцов и утратят связь со своими корнями, Анжела и Маурицио отправили мальчиков в Неаполь. Там они должны были работать в офисе кузена Маурицио, который занимался агротуризмом.

Нам с Аннели было вдвойне обидно, потому что к тому времени мы уже составили потрясающий план. Каждая из нас должна была выбрать одного из братьев и влюбить его в себя. Потом мы бы обвенчались в один день в одной и той же церкви и устроили бы общий свадебный прием. Мы бы переехали в квартиру над «Маринеллой» и стали жить в смежных комнатах. Мы бы стали не просто лучшими подругами, а почти сестрами. Мы бы вместе устраивали вечеринки. Мы бы вместе рожали детей. Мы бы жили долго и счастливо вместе с нашими замечательными мужьями-близнецами.